Миньоны: оргии, веселье, мастурбации. Холивары не предлагать!
Название: История одного убийцы
Авторы: любопытный_Кас, ПадасвунН
Фанарт: NiKtaDark
Рейтинг: От R до NC-17, местами НЦ-21 за особую жестокость.
Персонажи: Миша Коллинз, Дженсен Эклз, Мэтью Лоуренс, Кристиан, Адам, Райн Куппер, Том Уэллинг, Чэйс Кроуфорд , Йен Сомерхолдер, Майкл Розенбаум, Мэтт Коэн, Брэнт Корриган, Чад Мюррей, Джаред Падалеки.
Пейринг: Миша/Кристиан, Дженсен/Том Миша/Том, Миша/Чейз, Миша/Йен, ДЖенсен/Брэнт, Миша/Брэнт, Миша/Дженсен
Жанр: Ангст
Саммари: за основу был взят фильм "Парфюмер", ХЭ не будет.
Статус: в процессе
Предупреждение: слэш, AU, POV Миши, ООС, некрофилия, насилие, убийства.
Размер: планируется миди
От авторов: Авторы осознают что полезли в такие дебри которые лучше не трогать, но раз уж начали...были не в себе и все написанное - лишь плод больной фантазии. История не имеет никакого отношения к реальности и в процессе написания ни одного человека не постадало, кроме авторов конечно.
читать дальше ...у любви тысячи аспектов, и в каждом из них - свой свет, своя печаль, свое счастье и свое благоухание.
К. Т. Паустовский
Пролог.
Она кричит, побелевшими руками сжимая грязные простыни на кровати, рот раскрывается в немом крике, по подбородку стекает кровь из прикушенной губы.
Нельзя чтобы соседи услышали, нельзя, чтобы кто-то узнал, проституткам нельзя иметь детей, а это уже второй за последние три года. Она что есть силы стискивает зубы, до боли, до скрежета.
Пот тонкой струйкой стекает по её лицу, но она не замечает этого - боль разрывает её по полам, этот ребенок будто хочет убить её, выесть изнутри. Но она сильнее его. Нож блестит на прикроватной тумбочке, вид холодной стали внушает доверие и обещает покой. Она думает, что готова сделать это, она почти уверена.
С первым ребенком все было просто, она помнит всё в мельчайших подробностях, детский крик, подушку, всё было слишком просто....
Спустя полчаса кровавый комок плоти лежит на кровати, она пытается отдышаться, берет нож..... Но нет, не хватает сил сделать это, это слишком даже для неё.
Женщина обрезает пуповину, заворачивает ребенка в грязную простыню и идет в душ. Горячая вода успокаивает, кровотечения практически нет..В комнате по-прежнему тишина. Она надевает плащ и выходит на улицу.
Он дышит, еле слышно, но не издает ни звука, не кричит, как первый ребенок, и она надеется, что он умрет сам.
Пройдя пару кварталов, она чувствует, как её качает, ведёт из стороны в сторону, в голове такой туман, что трудно дышать. Она двигается на ощупь, ещё немного, доползти…По ноге течёт кровь. Она заворачивает в темный переулок и бросает живой сверток в мусорный контейнер, не оглядываясь, уходит. И торопливое цоканье каблуков ещё долго слышно в пустом переулке. Женщина заворачивает на свою улицу и понимает что это конец. Кровь уже льётся по ногам сплошным потоком, но ей не страшно. Тело как будто ватное, так легко и в тоже время сложно, медленно сползает вдоль стены... На тротуар опускается уже мертвецки бледное тело. И никого, лишь вдалеке слышна полицейская сирена.
Запахи, они повсюду, она окружают, будоражат, заставляют дышать. Сердце младенца бьется медленно и загнанно, кровь бежит по венам, ещё чуть-чуть и оно кажется остановится…. Последнее усилие и хриплый писк вырывается из легких, как мольба о помощи, как последняя надежда на спасение, отчаянная попытка вырваться из лап смерти. Чтобы жить.
Мэг сидит у открытого окна с чашкой кофе и смотрит на улицу. Окна выходят в темный, невзрачный переулок, но ей все равно. Хочется воздуха, просто дышать и ни о чем не думать, дышать полной грудью. Мысли гуляют где-то далеко, пока их не прерывает хриплый писк. Сначала Мэг испугалась, что это крысы, но слишком громко для крыс, слишком пронзительно и жалобно…Неужели?... Она хватает пальто и выбегает на улицу, набирая на ходу номер полиции.
***
Мише 11 лет.
Детский дом стоит на отшибе. Старое, полуразрушенное здание, плесень, гниль и грязь. Повсюду такие же грязные дети снуют туда-сюда, и запахи, дом наполнен запахами.
Грязные бараки, больше похожие на тюремные камеры, двухярусные кровати у стен и решетки. Это и есть моя тюрьма.
Пот множества тел, пыли, запах нищеты и безнадежности, я чувствую этот запах каждую секунду, он не оставляет меня ни на секунду. Он будет преследовать меня всю жизнь, он впитался мне в кожу, в волосы, его не вывести ни одним мылом или гелем. Запахи такие разные и в то же время похожие, это мое проклятие.
Мое проклятие на всю жизнь.
Сколько я помню себя, меня всегда привлекали запахи, любые, будь то аромат свежих яблок или вонь сточной канавы. Мне с детства было интересно. Казалось, что запах способен влиять на восприятие. Это имеет приятный аромат - значит это вкусно и не опасно. Утро иное, нежели вечер, а ночь...ночь дурманит обилием неведомых запахом. Я не был любознательным ребенком, но эта область меня манила. Мне хотелось знать что несут с собой эти эмоции.
Я знал, что не такой как остальные дети. Я был другой с самого начала. Я умел безошибочно определять и интуитивно чувствовать. Что можно есть, а что нельзя, какие цветы засунуть за пазуху, чтобы во время обхода воспитатель мило мне улыбнулся и как получить лучший кусок пирога по праздникам.
Вот и сейчас, сидя на скамейке в столовой с облупившимися стенами я чувствую запах того, что воспитатели называют едой. Впрочем, может так оно и есть, настоящей еды я не пробовал, есть что-то лучше? Не знаю. А это....запах подгоревшей овсянки, чёрствого хлеба и ещё чего-то, не знаю названия, чего-то терпкого, до приторности сладкого и противного. Меня пробирает дрожь. Отвратительно.
За спиной идет обычная перепалка ребят постарше, но я стараюсь не думать об этом. В любом случае это направлено на меня, что бы они ни задумали. Весь сжимаюсь в предчувствии и улавливаю запах земли, он все ближе, ещё мгновение..... не оборачиваясь, выбрасываю руку в сторону и ловлю твердый кусок земли. Камень.
-Колдун, я же говорила, - вопит какая-то девчонка, - он колдун!
Усмехаюсь, нехотя доедая безвкусную бурду. Я привык уже. Поэтому я всегда один. Люди всегда боятся того, чего не понимают.
****
Сегодня необычный день.
Монахи близлежащего монастыря приезжают выбрать учеников. Они выглядят крайне забавно и приятно пахнут, какими-то травами и свежей, читой водой. Я выглядываю из-за спин старших мальчиков и потихоньку пробираюсь поближе. Старший из них, миловидный старик с добрыми глазами и тонкими пальцами что-то говорит воспитателю. "Десять лет", "обучим", "искусство запаха"...
До меня долетают лишь обрывки фраз, но я уже все понимаю. Это мой шанс.
Десять лет в стенах этой святой обители и я должен туда попасть. Мне здесь душно и я не могу свободно думать.
Эти запахи сводят меня с ума, я хочу научиться управлять ими, подчинить себе. А эти люди смогут научить, я уверен. Я чувствую это. От них исходит уверенность, сила и знание.
Монахи ведут себя как на смотринах, они ходят по рядам и всем мило улыбаются. Мне нужно научиться так же, это покоряет и располагает. Я совсем в начале своего пути и уже ни секунды не совневаюсь в успехе. Я выжил здесь, и это неспроста. У меня есть цель.
Наконец они выбирают пятерых из нас. Не знаю каким чудом… Подозреваю, что это воспитатели попросили забрать излишне странного и нелюдимого мальчишку, но я попадаю в эту группу. Наконец-то! Я вырвусь отсюда, из этой затхлой темницы, навстречу новым эмоциям, новым запахам. Запахам чистым и нетронутым. Я узнаю их все, все до единого, я смогу, ведь теперь у меня есть самое главное. Свобода.
***
Миша , 17 лет
Здесь я заново родился и учился жить.
Я научился находить единение с собой и к окружающей природой, научился слушать, слышать. Я зализывал раны детства, позволяя новой жизни наполнить меня изнутри.
Запахи, ранее не известные, дурманящие и непонятные...Теперь я умел с ними обращаться. Приручать, обрабатывать, запоминать.
Мне не хотелось ни с кем делиться, я хотел забирать и безраздельно наслаждаться.
Для меня это место стало райским садом. Эти люди казались мне волшебниками. Они учили, что в аромате есть убедительность, которая сильнее слов, очевидности, чувства и воли.
Убедительность эта неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому, как входит в наши легкие воздух, которым мы дышим. Она наполняет, заполняет нас до отказа, и против нее нет средства.
Я словно забавлялся, как ребенок, который хлюпает, шлепает и плескается, возясь с водой, травой и грязью; стряпает ужасное варево, а потом заявляет, что это суп. Я бесконечно смешивал запахи, окунался в них и наслаждался охватывающей меня эйфорией. Новые знания захлестывали меня и уносили в мечты.
Я видел себя молодым человеком на прогулке по ночному городу, видел себя лежащим в объятиях любовников, видел силуэт букета роз на подоконнике под порывами ночного ветра; слышал пение вспугнутых птиц и далекую музыку; слышал совсем близко, над ухом, шепот: "Я люблю тебя" и чувствовал, как от наслаждения волосы вставали дыбом, теперь!
Теперь, сию минуту, в этот самый миг!
Я открывал глаза и стонал от удовольствия. Эти эмоции не были чем-то, что было известно мне до сих пор. Это был не аромат, который улучшает ваш запах. Это была своеобразная, новая вещь, которая могла извлечь из себя целый мир…
Волшебный богатый мир, и вы сразу забывали все омерзительное, что было вокруг, и чувствовали себя таким богатым, таким благополучным, таким хорошим...
Засыпая, я все глубже погружался в самого себя и совершал триумфальный выход в большой мир, где праздновал в мечтах некую победу обоняния, гигантскую оргию с густым дымом ладана и парами мирры в свою честь. В монастыре я приобрел знание тех приемов ремесла, которые позволяли бы изготовлять, выделять, концентрировать, консервировать ароматические вещества и тем самым готовить их для некого высшего применения. Ибо хотя я обладал прекрасным обонянием, но еще не умел физически овладевать запахами.
Итак, я с готовностью подчинялся инструкциям, осваивая это загадочное искусство. Замша, дерево, смешивание пудры из пшеничной муки, миндальной крошки и толченого фиалкового корня. Ароматные свечи из древесного угля, селитры и стружки сандалового дерева. Восточные пастилки из мирры, смолы и янтарного порошка. А цветы...какие здесь были цветы. Размельченные розовые лепестки, цветки лаванды, лютики и орхидеи. Я терялся, голова шла кругом, и мне казалось, что небо вращается надо мной в бешеном ритме. Порошки с привкусом мяты, жидкости для втирания в кожу...Скоро я научился изготовлению всех лосьонов и порошков, туалетных и косметических составов, а кроме того, чайных смесей, смесей пряностей, ликеров, маринадов и прочего; усвоил всю традиционную премудрость, которую смогли передать монахи. Я впитывал все как губка и жаждал опробовать на практике.
Вскоре я узнал секрет главных составляющих любых духов и о том, что каждый парфюмер однажды находит свой запах.
Ворочаясь ночами на жесткой постели, я представлял, как будет выглядеть мой.
Будет пахнуть вишней или речной водой? Приторный или с горьковатым привкусом? Будет ли это запах человека или вещи. Я не допускал и мысли о провале. Я видел себя гением, который ищет и находит. За это я был готов на любые безумства. Я просыпался в холодном поту, ловя сквозняк из окна и мечтая бежать вперед.
С наступлением утра я вновь принимался за дело. Не зная усталости, я давил в прессе ядра горького миндаля, толок зерна муската, или рубил фиалковый корень, чтобы затем настаивать стружку на чистейшем спирту. Я научился высушивать травы и цветы - на решетках в тени и тепле - и консервировать шуршащую листву в запечатанных горшках и шкатулках. Овладел искусством изготовления любого настоя.
Мне казалось, что теперь я смогу не только найти свой запах, но и удержать его навечно.
Миша 21 год:
Двери с тяжелым грохотом закрываются за спиной, тяжёлый рюкзак за спиной и билет руках..Свобода.
Нью-Йорк, жди меня!
Автобус увозит меня от ставших ненавистными стен. В городе работу я нахожу быстро, рекомендации из монастыря у меня хорошие, парфюмерный магазин практически в центре города. Это, конечно, не то, что я искал, но очень похоже.
Я с радостью соглашаюсь и квартиру снимаю неподалеку.
К работе я привык быстро. Я вообще легко стал сходиться с людьми.
Люди приходили и уходили, я же наблюдал за ними и понимал, что живу в иной реальности. Реальности стороннего наблюдателя. Я не завидовал им, нет. Так мне казалось.
Но однажды. Я помню, была весна. Прошло уже полтора месяца, как я работал тут. В это время года цветут деревья, запах так девственен и легок, что я мог часами сидеть на траве, вдыхая, давая им наполнить меня. Вечерами я смешивал и фильтровал, вслушиваясь с шум машин за окном. В тот вечер приехали люди. Я не видел из своего окна, но чувствовал. Один пах дорогим табаком и невыносимым одеколоном, второй утром пил какао а третий...я почувствовал, как все мои чувства напряглись. Удивительное ощущение. Когда ветер трепал его волосы я уловил легкий запах соли и чего-то мне непонятного..наверное, алкоголь. Он пил много молотого кофе, и руки его пахли неуловимым и оттого еще более желанным..я никогда не испытывал ничего подобного. Когда я вышел на улицу, то увидел лишь его удаляющуюся спину.
Взъерошенные светлые волосы...он проводит мягкими пальцами по щеке с колючей щетиной. Оборачивается, глядя прямо на меня. Глаза. Зеленые, длинные ресницы. Перед тем как войти в дом он отряхивает с пальцев...сладкое..да, это сахарная пудра.
Он был воплощением всего того, чего я никогда не знал. Видел лишь в детстве. Тогда я не знал, что с этим делать. Но все изменилось. Я умел хранить, беречь и использовать. Запах этого человека..был совсем непонятным. Терпким, ускользающим.
И спустя неделю или около того я обнаружил нехватку. Обнаружил себя хотящим другие вещи, более человеческие вещи, как настоящая любовь с женщиной или мужчиной, или больше непосредственного физического доступа к желаемому или...
Я обнаружил себя желающим эти вещи и многие другие. Переживание блаженства и рая начало раскрываться как совсем не то, чем казалось. И, как с любым действительно хорошим наркотиком, спуск был даже более ужасающе болезненным, чем полет возвышенно прекрасным. Мне хотелось на волю.
Так хотелось, что переживание рая, блаженства и единства всего, раскрошилось в ничто перед лицом моего нового растущего убеждения. Я нуждался и чувствовал нехватку новых ощущений, запахов, эмоций и всего того, чем я привык жить.
Все это с треском накатило на меня, и то, что было раем, годами абсолютного блаженства, теперь открыло мне свое другое лицо. Лицо, которое было ужасом, уродством, клаустрофобией, зажатостью, ненавистью, нуждой, недостатком, хотением и не получением, тщетным сопротивлением, цеплянием, терянием, жаждой…
Я впал в крайнее отчаяние.
Я помню, как хотел кричать и молить Бога, в которого я не верил, сделать так, чтобы я никогда не встречал этого человека, сделать так, чтобы я никогда не слышал, как дрожат его длинные ресницы и скрипят на пальцах остатки сахарной пудры. До встречи с ним у меня все было в порядке. Я играл в теннис, слушал шум ветра, вдыхал запах тлеющей листвы, выкуривал косячок время от времени, потешался с друзьями… Я и вправду был в порядке. У меня не было много, и я не ожидал многого.
Но теперь, увидев его рай, блаженство и вечную свободу без условий, а потом, увидев, как все это исчезло, я бы отдал все, чтобы вообще никогда об этом не слышать.
Я слышал, как буддисты говорили, что это величайшая удача в жизни даже услышал слово «просветление». Я вспоминал это и бранился на воспоминания об этом.
Я бы отдал все, чтобы никогда не слышать это слово и просто оказаться там, где начал. Но ад не уходил, желание не уходило. Боль, страдание, больное желание насладиться неведомыми эмоциями и запахами не уходили. Ничто из этого не уходило.
Я сходил с ума.
Нередко спусковым крючком для убийцы служит какая-нибудь вещь, действие — фетиш.
Я вижу его каждый день. Чувствую.
Гель для душа, гвоздика, лаванда, одеколон и тысяча других ароматов, но самое главное это его запах, запах его тела, такой мягкий, манящий, горьковатый.
Стоя за прилавком я наблюдаю за ним - окна прямо напротив офиса. Ни одно движение не ускользает от меня. Он сосредоточенно морщит лоб, когда сидит за компьютером или когда разговаривает по телефону. Он меряет шагами офис, или улыбается, или разговаривет, а его губы безмолвно движутся...
В голове что-то щелкает, кто-то включает рычаг.
Ненависть к каждому, кто подходит к нему ближе, чем на метр. Они все уносят его частичку, его запах теряется в этом водовороте чужих ароматов.
И я тоже хочу быть рядом, хочу брать от него всё до последней капли, хочу вдыхать его.
Ненавись клокочет во мне, она растет с каждым прожитым в одиночестве днём, становясь все сильнее, затягивая меня в этот водоворот.
Страшно ли мне? Нет. Я ею наслаждаюсь. Я хочу брать и я возьму.
Все эти люди, окружающие его, они оскверняют его запах своими прикосновениями. Я их всех уничтожу, смешаю с грязью, отберу.... Просто понимаю, что не смогу жить с этим, с ощущением того, что его нет со мной. Каждый день как пытка.
***
Этот парень появляется через две недели после того, как Дженсен возвращается на работу. Как только я вижу его, то понимаю что он опасен. Вижу, какие взгляды бросает на него Дженсен, как соприкасаются их руки, когда мальчишка каждое утро передает ему почту, как улыбается в ответ на что-то смешное, сказанное Дженсеном, как стреляет своими глазищами.
Господи, да стоит Дженсену захотеть, он оседлал бы его прямо там, не закрывая дверь, не стесняясь открытых штор. Но Дженсен не торопится, он играет с ним в кошки -мышки, дразнится, понимая, что так добыча будет горячее, а победа слаще. Мы похожи с ним в этом.
Мне достаточно сделать пару звонков и этот парень - Мэтью, начинает каждое утро заходить и к нам, приносить счета и забирать чеки. Сказать что мне тяжело встречаться с ним, значит просто промолчать. Я не в силах спокойно смотреть на него, сжимаю кулаки, ногтями царапая кожу. Боже, дай мне сил! Этот запах, он на его руках, такой четкий и ясный что хочется взять его немедленно, схватить за руку и заставить отдать, содрать вместе с кожей, с кровью впитать в себя. Но я заставляю себя улыбаться ему, разговаривать и быть милым.
А в голове медленно но верно зреет план, я уже знаю что делать. Как забрать Дженсена из Мэтью.
И страшнее всего, что от этих мыслей мне не становится противно или страшно. Наоборот, руки дрожат от возбуждения, хочу быстрее сделать это.
По четвергам Мэтью приходит вечером. Он учится в Университете и с утра в этот день занят и сначала заходит к Дженсену. Улыбка, касание, всё как обычно, накатанная схема.
Они со смехом выходят из офиса и Дженсен жмет его протянутую руку. Всё как в замедленной сьемке, так долго, гораздо дольше чем требуют рамки приличия. Большой палец медленно поглаживает ладонь мальчишки, тот смущенно краснеет, но не отводит глаз, и я понимаю, что надо торопиться. Прямо сегодня, иначе будет поздно.
***
- Миш ты сегодня какой-то задумчивый, нет?
Я улыбаюсь, дрожащими руками переставляя с места на место флакончики.
- Н..нет..просто устал.. - сконцентрироваться, не думать ни о чем. Все получится.
- Да, тяжелый день. Я сегодня несколько раз с доставкой ездил в агенство через дорогу, знаешь, их начальник...
Рука непроизвольно дергается и только что расставленные в ряд флаконы летят на пол.
Душное помещение взрывается массой запахов и я обескураженно опускаюсь на пол бездумно собирая руками осколки. В голове начинает гудеть и хочется на свежий воздух.
- Ой, я отвлек тебя, я виноват...
Он что-то еще бормочет, садится рядом и пытается помочь.
Я же закрываю глаза и молю бога лишь о том, чтобы не раскрошить его лицо об эти осколки прямо здесь. Он постоянно касается пальцами моих рук и я чувствую как по телу пробегает дрож. Я почти теряю сознание и перед глазами все плывет. Я ненавижу это место. И свою манию.
- Эй, Миш..Миш.. - он подхватывает и почти силой тащит меня на улицу. Я лишь успеваю схватить негнущимися пальцами маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью и кинуть ее в сумку. Боже, что я делаю...
На улице уже совсем ночь и легкий ветерок быстро приводит меня в чувство,хотя перед глазами по-прежнему все нечетко. Ну я лопух, надо же так лажануться..Мальчишка обеспокоенно смотрит на меня, потом решительно заявляет:
- Пошли ко мне, тут недалеко, тебе нужно умыться и выпить чаю горячего.
Я киваю, слабо ему улыбаясь и нашаривая в сумке прохладное стекло.
Я уже почти передумал, когда шел с ним под руку по тихим улицам. Шел и думал, что вся моя затея - чистой воды безумие. Наверное, я сошел с ума...Я вдыхал ночной воздух этого большого города и мечтал, чтобы моя жизнь шла совсем по иному сценарию. Чтобы в ней не было этого человека с большими изумрудными глазами и горьковатым привкусом наслаждения жизнью....Но он никуда не денется.
Погруженный в свои мысли, я сидел на диване у Мэтью дома. Он возился с чайником, я же, бездумно уставившись в окно, пытался унять дрожь в руках.
Я закрывал глаза и вспоминал, как по вечерам ходил рвать на поле лютики, собирая пыльцу и вдыхая запах утренней росы. Почему я ни с кем не могу поделиться этим?
- Миша? Миша, ты не уснул?
Ах,да...мальчишка. Я открываю глаза и покорно принимаю из его рук горячий стакан. Он садится рядом и тоже отпивает маленькими глоточками из своей чашки. Пахнет вкусно. Он скидывает куртку и отбрасывает ее на диван рядом со мной. И я внезапно снова улавливаю едва заметный, стертый запах.
- Может, ты хочешь сливок или молока?
Умный мальчик, ты все правильно делаешь....
Киваю. Он отдает мне свою чашку и скрывается на кухне. Рука дрожит, но я вообще плохо контролирую себя. В голове стучит только одно..Дженсен,Дженсен...
Кап. Кап. Прозрачные, без запаха они тут же растворяются в чае.
Что делать дальше я вообще слабо представляю. Он возвращается и, налив молока, садится рядом на диван.
Я напряжен так, что слышу стук собственного сердца. И сильный запах чая с молоком. Наверное, он будет сниться мне по ночам.
К горлу подступает панический ужас, когда мальчишка внезапно начинает хватать ртом воздух и выпускает чашку на пол.
Я смотрю в окно, он же хватает ртом воздух и медленно опускается на кровать, хватаясь руками за одеяло. Он хрипит и жалобно что-то бормочет. От его едва слышного ускользающего дыхания начинает кружиться голова и я мечтаю, чтобы это быстрее кончилось. Чтобы я ушел сегодня отсюда, унося свой запах. Наконец он затих, сжав руки в кулаках.
Я склонился над мальчишкой, стараясь не глядет ему в лицо. Руки дрожали, я весь взмок, как будто взбирался на гору, по всему телу бежали мурашки. Я был отвратителен сам себе. Перед глазами все плыло, когда я срезал его волосы. Меня тошнило, хотелось убежать, но привычные руки парфюмера делали свое дело. Разум отказывался, но душа требовала. Моя стихия затягивала и топила меня, пренебрегая любыми сложностями. Я был готов.
Убийство служит формой сексуальной мести. И в сознании каждого маньяка власть, ненависть, подавление, убийство и секс связаны неразрывно.
Мне хотелось удержать этот прекрасный момент, удержать, уловить, запечатать, сделать так, чтобы это наслаждение принадлежало лишь мне. И я начал следить за ним, за тем, кто виноват в моёй одержимости, за этим человеком с зелёными глазами, за моим проклятием.
Окна его офиса прямо напротив витрин магазина, и я вижу каждое его движение. Я наблюдал за ним каждый день. Я видел, как он приходит, как и с кем уходит, с кем разговаривает, смеется и кому пожимает руку.
Мне казалось, что я смогу добраться до него легко, схватить и никогда больше не отпускать. Но это было не так. Его окружало бесконечное множество людей, со своими запахами и повадками.
Они казались мне жалким, но я завидовал им. Завидовал и ненавидел.
За то, что они там, а я здесь. За то, что они проводят вечера, вдыхая его запах, касаясь его рук, губ и нежной кожи.
Я проклинал себя за свои мысли, гнал их прочь. Но безумие и жажда обладать овладевала мной все сильней и сильней.
Однажды вечером я сидел в баре, вертя в руках флакон сандалового масла.
Я часто бывал здесь, сидя у окна и наблюдая за людьми, запоминая. Я надеялся, что однажды и он появится здесь, принося с собой свой запах, но этого не происходило.
До этого дня, когда в бар, громко смеясь вошел молодой мужчина...Я обернулся и стиснул зубы от разочарования и злости. Это был не он. Но явно чувствовалось его присутствие - тот же легкий аромат, что и тогда на улице, те же горьковатые нотки..Но как? Откуда здесь? Это иллюзия, обман..
Желание наказать дерзкого шутника за чужой запах - вот что ударило мне в голову, сперло дыхание и заставило, мило улыбаясь, подойти ближе:
- Привет, не скучаешь?
Его звали Кристиан. Он не казался мне красивым, но и не отталкивал.
Я вообще всегда видел людей в несколько ином свете. Меня привлекала не только физическая красота.
Ведь моей стихией был мир совершенно иных эмоций.
Я умел очаровывать и располагать к себе. Я знал это и потому смеялся над его шутками, отвечал на быстрые взгляды и прикосновения. Это оказалось несложно.
Он рассказал, мне, что работал в офисе и недавно расстался с парнем.
Он не говорил, но я и так знал. Знал, потому что его руки и волосы до сих пор хранили память.
Неуловимую, смытую литрами водой, одеколонами, шампунями и прочей дрянью. Но я знал.
И когда он позвал меня выпить у него дома и посмотреть его картины, я пошел за ним как на поводке.
Он с такой готовностью открылся мне, что мне снесло крышу. Я грубо целовал его, прикусывая влажные губы. В темноте комнаты, полной запахов посторонних людей, выпивки и мяты, мы торопливо скидывали друг с друга одежды.
Он мечтал о любви, я же жаждал прикоснуться к его обнаженной коже и уловить неуловимое. Он извивался подо мной, царапал спину и плечи, бездумно выдыхая мое имя, я же целовал его шею и зарывался носом в волосы, мечтая, чтобы на его месте был другой.
Когда он откинулся на подушки, доверчиво улыбаясь мне и проводя рукой по мокрому животу, я испытал почти отвращение.
Жизнь научила меня многому, и прежде всего не считать ее ценной и священной. Для меня важен был лишь результат.
Кристиан уснул, а я сидел на кровати, сцепив пальцы и неслышно выдыхая ночные запахи.
Когда я склонился над спящим парнем, он вдруг открыл глаза и удивленно успел лишь прошептать "Миш, ты что?" прежде чем я сильно ударил его в висок.
Он безвольно обвис у меня на руках, а я стремительно принялся за дело
Я был в своей стихии, весь мир перестал существовать. Я не замечал, что тело в моих руках неправдоподобно податливо и уже не так горячо как было минуты назад. Я торопился, с непривычки царапая нежную кожу, собирая с нее все, что она успевала мне отдать. Я аккуратно срезал его влажные волосы, задумчиво запихивая их в сверток и уже обдумывая способ, которым буду перегонять добытые материалы, фильтровать и смешивать. В темной душной комнате, где на кровати лежало тело, и были разложены мои заготовки, я мог думать лишь о том, что мне делать дальше. Потому что этот этап я прошел.
Я аккуратно накрыл кровать простыней, собрал сумку и, не включая света, вышел на улицу. Район был людный, но в этом городе никогда не было проблемой затеряться. Здесь люди не запоминали лиц.
На душе было тревожно.
Меня беспокоило, смогу ли я добиться эффекта? Смогу ли найти тот самый запах, его запах…
Лежа под утро в кровати, я еще раз извлек его аромат из воспоминания - не смог противостоять искушению - и погрузился в него, ласкал его и позволял ему ласкать себя, ощущал его совсем рядом, так близко, словно во сне.
Словно я уже действительно обладал им, своим ароматом, своим собственным ароматом, и, пока длилось это опьяняюще - дивное мгновение, я любил его в себе и себя благодаря ему. Я бы хотел заснуть с этим чувством влюбленности в себя. Но как раз в тот момент, когда я закрыл глаза, и осталось сделать всего один вдох, чтобы погрузиться в грезу, аромат покинул меня, внезапно исчез, и его место заполнил холодный запах убитого мною человека.
Авторы: любопытный_Кас, ПадасвунН
Фанарт: NiKtaDark
Рейтинг: От R до NC-17, местами НЦ-21 за особую жестокость.
Персонажи: Миша Коллинз, Дженсен Эклз, Мэтью Лоуренс, Кристиан, Адам, Райн Куппер, Том Уэллинг, Чэйс Кроуфорд , Йен Сомерхолдер, Майкл Розенбаум, Мэтт Коэн, Брэнт Корриган, Чад Мюррей, Джаред Падалеки.
Пейринг: Миша/Кристиан, Дженсен/Том Миша/Том, Миша/Чейз, Миша/Йен, ДЖенсен/Брэнт, Миша/Брэнт, Миша/Дженсен
Жанр: Ангст
Саммари: за основу был взят фильм "Парфюмер", ХЭ не будет.
Статус: в процессе
Предупреждение: слэш, AU, POV Миши, ООС, некрофилия, насилие, убийства.
Размер: планируется миди
От авторов: Авторы осознают что полезли в такие дебри которые лучше не трогать, но раз уж начали...были не в себе и все написанное - лишь плод больной фантазии. История не имеет никакого отношения к реальности и в процессе написания ни одного человека не постадало, кроме авторов конечно.
читать дальше ...у любви тысячи аспектов, и в каждом из них - свой свет, своя печаль, свое счастье и свое благоухание.
К. Т. Паустовский
Пролог.
Она кричит, побелевшими руками сжимая грязные простыни на кровати, рот раскрывается в немом крике, по подбородку стекает кровь из прикушенной губы.
Нельзя чтобы соседи услышали, нельзя, чтобы кто-то узнал, проституткам нельзя иметь детей, а это уже второй за последние три года. Она что есть силы стискивает зубы, до боли, до скрежета.
Пот тонкой струйкой стекает по её лицу, но она не замечает этого - боль разрывает её по полам, этот ребенок будто хочет убить её, выесть изнутри. Но она сильнее его. Нож блестит на прикроватной тумбочке, вид холодной стали внушает доверие и обещает покой. Она думает, что готова сделать это, она почти уверена.
С первым ребенком все было просто, она помнит всё в мельчайших подробностях, детский крик, подушку, всё было слишком просто....
Спустя полчаса кровавый комок плоти лежит на кровати, она пытается отдышаться, берет нож..... Но нет, не хватает сил сделать это, это слишком даже для неё.
Женщина обрезает пуповину, заворачивает ребенка в грязную простыню и идет в душ. Горячая вода успокаивает, кровотечения практически нет..В комнате по-прежнему тишина. Она надевает плащ и выходит на улицу.
Он дышит, еле слышно, но не издает ни звука, не кричит, как первый ребенок, и она надеется, что он умрет сам.
Пройдя пару кварталов, она чувствует, как её качает, ведёт из стороны в сторону, в голове такой туман, что трудно дышать. Она двигается на ощупь, ещё немного, доползти…По ноге течёт кровь. Она заворачивает в темный переулок и бросает живой сверток в мусорный контейнер, не оглядываясь, уходит. И торопливое цоканье каблуков ещё долго слышно в пустом переулке. Женщина заворачивает на свою улицу и понимает что это конец. Кровь уже льётся по ногам сплошным потоком, но ей не страшно. Тело как будто ватное, так легко и в тоже время сложно, медленно сползает вдоль стены... На тротуар опускается уже мертвецки бледное тело. И никого, лишь вдалеке слышна полицейская сирена.
Запахи, они повсюду, она окружают, будоражат, заставляют дышать. Сердце младенца бьется медленно и загнанно, кровь бежит по венам, ещё чуть-чуть и оно кажется остановится…. Последнее усилие и хриплый писк вырывается из легких, как мольба о помощи, как последняя надежда на спасение, отчаянная попытка вырваться из лап смерти. Чтобы жить.
Мэг сидит у открытого окна с чашкой кофе и смотрит на улицу. Окна выходят в темный, невзрачный переулок, но ей все равно. Хочется воздуха, просто дышать и ни о чем не думать, дышать полной грудью. Мысли гуляют где-то далеко, пока их не прерывает хриплый писк. Сначала Мэг испугалась, что это крысы, но слишком громко для крыс, слишком пронзительно и жалобно…Неужели?... Она хватает пальто и выбегает на улицу, набирая на ходу номер полиции.
***
Мише 11 лет.
Детский дом стоит на отшибе. Старое, полуразрушенное здание, плесень, гниль и грязь. Повсюду такие же грязные дети снуют туда-сюда, и запахи, дом наполнен запахами.
Грязные бараки, больше похожие на тюремные камеры, двухярусные кровати у стен и решетки. Это и есть моя тюрьма.
Пот множества тел, пыли, запах нищеты и безнадежности, я чувствую этот запах каждую секунду, он не оставляет меня ни на секунду. Он будет преследовать меня всю жизнь, он впитался мне в кожу, в волосы, его не вывести ни одним мылом или гелем. Запахи такие разные и в то же время похожие, это мое проклятие.
Мое проклятие на всю жизнь.
Сколько я помню себя, меня всегда привлекали запахи, любые, будь то аромат свежих яблок или вонь сточной канавы. Мне с детства было интересно. Казалось, что запах способен влиять на восприятие. Это имеет приятный аромат - значит это вкусно и не опасно. Утро иное, нежели вечер, а ночь...ночь дурманит обилием неведомых запахом. Я не был любознательным ребенком, но эта область меня манила. Мне хотелось знать что несут с собой эти эмоции.
Я знал, что не такой как остальные дети. Я был другой с самого начала. Я умел безошибочно определять и интуитивно чувствовать. Что можно есть, а что нельзя, какие цветы засунуть за пазуху, чтобы во время обхода воспитатель мило мне улыбнулся и как получить лучший кусок пирога по праздникам.
Вот и сейчас, сидя на скамейке в столовой с облупившимися стенами я чувствую запах того, что воспитатели называют едой. Впрочем, может так оно и есть, настоящей еды я не пробовал, есть что-то лучше? Не знаю. А это....запах подгоревшей овсянки, чёрствого хлеба и ещё чего-то, не знаю названия, чего-то терпкого, до приторности сладкого и противного. Меня пробирает дрожь. Отвратительно.
За спиной идет обычная перепалка ребят постарше, но я стараюсь не думать об этом. В любом случае это направлено на меня, что бы они ни задумали. Весь сжимаюсь в предчувствии и улавливаю запах земли, он все ближе, ещё мгновение..... не оборачиваясь, выбрасываю руку в сторону и ловлю твердый кусок земли. Камень.
-Колдун, я же говорила, - вопит какая-то девчонка, - он колдун!
Усмехаюсь, нехотя доедая безвкусную бурду. Я привык уже. Поэтому я всегда один. Люди всегда боятся того, чего не понимают.
****
Сегодня необычный день.
Монахи близлежащего монастыря приезжают выбрать учеников. Они выглядят крайне забавно и приятно пахнут, какими-то травами и свежей, читой водой. Я выглядываю из-за спин старших мальчиков и потихоньку пробираюсь поближе. Старший из них, миловидный старик с добрыми глазами и тонкими пальцами что-то говорит воспитателю. "Десять лет", "обучим", "искусство запаха"...
До меня долетают лишь обрывки фраз, но я уже все понимаю. Это мой шанс.
Десять лет в стенах этой святой обители и я должен туда попасть. Мне здесь душно и я не могу свободно думать.
Эти запахи сводят меня с ума, я хочу научиться управлять ими, подчинить себе. А эти люди смогут научить, я уверен. Я чувствую это. От них исходит уверенность, сила и знание.
Монахи ведут себя как на смотринах, они ходят по рядам и всем мило улыбаются. Мне нужно научиться так же, это покоряет и располагает. Я совсем в начале своего пути и уже ни секунды не совневаюсь в успехе. Я выжил здесь, и это неспроста. У меня есть цель.
Наконец они выбирают пятерых из нас. Не знаю каким чудом… Подозреваю, что это воспитатели попросили забрать излишне странного и нелюдимого мальчишку, но я попадаю в эту группу. Наконец-то! Я вырвусь отсюда, из этой затхлой темницы, навстречу новым эмоциям, новым запахам. Запахам чистым и нетронутым. Я узнаю их все, все до единого, я смогу, ведь теперь у меня есть самое главное. Свобода.
***
Миша , 17 лет
Здесь я заново родился и учился жить.
Я научился находить единение с собой и к окружающей природой, научился слушать, слышать. Я зализывал раны детства, позволяя новой жизни наполнить меня изнутри.
Запахи, ранее не известные, дурманящие и непонятные...Теперь я умел с ними обращаться. Приручать, обрабатывать, запоминать.
Мне не хотелось ни с кем делиться, я хотел забирать и безраздельно наслаждаться.
Для меня это место стало райским садом. Эти люди казались мне волшебниками. Они учили, что в аромате есть убедительность, которая сильнее слов, очевидности, чувства и воли.
Убедительность эта неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому, как входит в наши легкие воздух, которым мы дышим. Она наполняет, заполняет нас до отказа, и против нее нет средства.
Я словно забавлялся, как ребенок, который хлюпает, шлепает и плескается, возясь с водой, травой и грязью; стряпает ужасное варево, а потом заявляет, что это суп. Я бесконечно смешивал запахи, окунался в них и наслаждался охватывающей меня эйфорией. Новые знания захлестывали меня и уносили в мечты.
Я видел себя молодым человеком на прогулке по ночному городу, видел себя лежащим в объятиях любовников, видел силуэт букета роз на подоконнике под порывами ночного ветра; слышал пение вспугнутых птиц и далекую музыку; слышал совсем близко, над ухом, шепот: "Я люблю тебя" и чувствовал, как от наслаждения волосы вставали дыбом, теперь!
Теперь, сию минуту, в этот самый миг!
Я открывал глаза и стонал от удовольствия. Эти эмоции не были чем-то, что было известно мне до сих пор. Это был не аромат, который улучшает ваш запах. Это была своеобразная, новая вещь, которая могла извлечь из себя целый мир…
Волшебный богатый мир, и вы сразу забывали все омерзительное, что было вокруг, и чувствовали себя таким богатым, таким благополучным, таким хорошим...
Засыпая, я все глубже погружался в самого себя и совершал триумфальный выход в большой мир, где праздновал в мечтах некую победу обоняния, гигантскую оргию с густым дымом ладана и парами мирры в свою честь. В монастыре я приобрел знание тех приемов ремесла, которые позволяли бы изготовлять, выделять, концентрировать, консервировать ароматические вещества и тем самым готовить их для некого высшего применения. Ибо хотя я обладал прекрасным обонянием, но еще не умел физически овладевать запахами.
Итак, я с готовностью подчинялся инструкциям, осваивая это загадочное искусство. Замша, дерево, смешивание пудры из пшеничной муки, миндальной крошки и толченого фиалкового корня. Ароматные свечи из древесного угля, селитры и стружки сандалового дерева. Восточные пастилки из мирры, смолы и янтарного порошка. А цветы...какие здесь были цветы. Размельченные розовые лепестки, цветки лаванды, лютики и орхидеи. Я терялся, голова шла кругом, и мне казалось, что небо вращается надо мной в бешеном ритме. Порошки с привкусом мяты, жидкости для втирания в кожу...Скоро я научился изготовлению всех лосьонов и порошков, туалетных и косметических составов, а кроме того, чайных смесей, смесей пряностей, ликеров, маринадов и прочего; усвоил всю традиционную премудрость, которую смогли передать монахи. Я впитывал все как губка и жаждал опробовать на практике.
Вскоре я узнал секрет главных составляющих любых духов и о том, что каждый парфюмер однажды находит свой запах.
Ворочаясь ночами на жесткой постели, я представлял, как будет выглядеть мой.
Будет пахнуть вишней или речной водой? Приторный или с горьковатым привкусом? Будет ли это запах человека или вещи. Я не допускал и мысли о провале. Я видел себя гением, который ищет и находит. За это я был готов на любые безумства. Я просыпался в холодном поту, ловя сквозняк из окна и мечтая бежать вперед.
С наступлением утра я вновь принимался за дело. Не зная усталости, я давил в прессе ядра горького миндаля, толок зерна муската, или рубил фиалковый корень, чтобы затем настаивать стружку на чистейшем спирту. Я научился высушивать травы и цветы - на решетках в тени и тепле - и консервировать шуршащую листву в запечатанных горшках и шкатулках. Овладел искусством изготовления любого настоя.
Мне казалось, что теперь я смогу не только найти свой запах, но и удержать его навечно.
Миша 21 год:
Двери с тяжелым грохотом закрываются за спиной, тяжёлый рюкзак за спиной и билет руках..Свобода.
Нью-Йорк, жди меня!
Автобус увозит меня от ставших ненавистными стен. В городе работу я нахожу быстро, рекомендации из монастыря у меня хорошие, парфюмерный магазин практически в центре города. Это, конечно, не то, что я искал, но очень похоже.
Я с радостью соглашаюсь и квартиру снимаю неподалеку.
К работе я привык быстро. Я вообще легко стал сходиться с людьми.
Люди приходили и уходили, я же наблюдал за ними и понимал, что живу в иной реальности. Реальности стороннего наблюдателя. Я не завидовал им, нет. Так мне казалось.
Но однажды. Я помню, была весна. Прошло уже полтора месяца, как я работал тут. В это время года цветут деревья, запах так девственен и легок, что я мог часами сидеть на траве, вдыхая, давая им наполнить меня. Вечерами я смешивал и фильтровал, вслушиваясь с шум машин за окном. В тот вечер приехали люди. Я не видел из своего окна, но чувствовал. Один пах дорогим табаком и невыносимым одеколоном, второй утром пил какао а третий...я почувствовал, как все мои чувства напряглись. Удивительное ощущение. Когда ветер трепал его волосы я уловил легкий запах соли и чего-то мне непонятного..наверное, алкоголь. Он пил много молотого кофе, и руки его пахли неуловимым и оттого еще более желанным..я никогда не испытывал ничего подобного. Когда я вышел на улицу, то увидел лишь его удаляющуюся спину.
Взъерошенные светлые волосы...он проводит мягкими пальцами по щеке с колючей щетиной. Оборачивается, глядя прямо на меня. Глаза. Зеленые, длинные ресницы. Перед тем как войти в дом он отряхивает с пальцев...сладкое..да, это сахарная пудра.
Он был воплощением всего того, чего я никогда не знал. Видел лишь в детстве. Тогда я не знал, что с этим делать. Но все изменилось. Я умел хранить, беречь и использовать. Запах этого человека..был совсем непонятным. Терпким, ускользающим.
И спустя неделю или около того я обнаружил нехватку. Обнаружил себя хотящим другие вещи, более человеческие вещи, как настоящая любовь с женщиной или мужчиной, или больше непосредственного физического доступа к желаемому или...
Я обнаружил себя желающим эти вещи и многие другие. Переживание блаженства и рая начало раскрываться как совсем не то, чем казалось. И, как с любым действительно хорошим наркотиком, спуск был даже более ужасающе болезненным, чем полет возвышенно прекрасным. Мне хотелось на волю.
Так хотелось, что переживание рая, блаженства и единства всего, раскрошилось в ничто перед лицом моего нового растущего убеждения. Я нуждался и чувствовал нехватку новых ощущений, запахов, эмоций и всего того, чем я привык жить.
Все это с треском накатило на меня, и то, что было раем, годами абсолютного блаженства, теперь открыло мне свое другое лицо. Лицо, которое было ужасом, уродством, клаустрофобией, зажатостью, ненавистью, нуждой, недостатком, хотением и не получением, тщетным сопротивлением, цеплянием, терянием, жаждой…
Я впал в крайнее отчаяние.
Я помню, как хотел кричать и молить Бога, в которого я не верил, сделать так, чтобы я никогда не встречал этого человека, сделать так, чтобы я никогда не слышал, как дрожат его длинные ресницы и скрипят на пальцах остатки сахарной пудры. До встречи с ним у меня все было в порядке. Я играл в теннис, слушал шум ветра, вдыхал запах тлеющей листвы, выкуривал косячок время от времени, потешался с друзьями… Я и вправду был в порядке. У меня не было много, и я не ожидал многого.
Но теперь, увидев его рай, блаженство и вечную свободу без условий, а потом, увидев, как все это исчезло, я бы отдал все, чтобы вообще никогда об этом не слышать.
Я слышал, как буддисты говорили, что это величайшая удача в жизни даже услышал слово «просветление». Я вспоминал это и бранился на воспоминания об этом.
Я бы отдал все, чтобы никогда не слышать это слово и просто оказаться там, где начал. Но ад не уходил, желание не уходило. Боль, страдание, больное желание насладиться неведомыми эмоциями и запахами не уходили. Ничто из этого не уходило.
Я сходил с ума.
Нередко спусковым крючком для убийцы служит какая-нибудь вещь, действие — фетиш.
Я вижу его каждый день. Чувствую.
Гель для душа, гвоздика, лаванда, одеколон и тысяча других ароматов, но самое главное это его запах, запах его тела, такой мягкий, манящий, горьковатый.
Стоя за прилавком я наблюдаю за ним - окна прямо напротив офиса. Ни одно движение не ускользает от меня. Он сосредоточенно морщит лоб, когда сидит за компьютером или когда разговаривает по телефону. Он меряет шагами офис, или улыбается, или разговаривет, а его губы безмолвно движутся...
В голове что-то щелкает, кто-то включает рычаг.
Ненависть к каждому, кто подходит к нему ближе, чем на метр. Они все уносят его частичку, его запах теряется в этом водовороте чужих ароматов.
И я тоже хочу быть рядом, хочу брать от него всё до последней капли, хочу вдыхать его.
Ненавись клокочет во мне, она растет с каждым прожитым в одиночестве днём, становясь все сильнее, затягивая меня в этот водоворот.
Страшно ли мне? Нет. Я ею наслаждаюсь. Я хочу брать и я возьму.
Все эти люди, окружающие его, они оскверняют его запах своими прикосновениями. Я их всех уничтожу, смешаю с грязью, отберу.... Просто понимаю, что не смогу жить с этим, с ощущением того, что его нет со мной. Каждый день как пытка.
***
Этот парень появляется через две недели после того, как Дженсен возвращается на работу. Как только я вижу его, то понимаю что он опасен. Вижу, какие взгляды бросает на него Дженсен, как соприкасаются их руки, когда мальчишка каждое утро передает ему почту, как улыбается в ответ на что-то смешное, сказанное Дженсеном, как стреляет своими глазищами.
Господи, да стоит Дженсену захотеть, он оседлал бы его прямо там, не закрывая дверь, не стесняясь открытых штор. Но Дженсен не торопится, он играет с ним в кошки -мышки, дразнится, понимая, что так добыча будет горячее, а победа слаще. Мы похожи с ним в этом.
Мне достаточно сделать пару звонков и этот парень - Мэтью, начинает каждое утро заходить и к нам, приносить счета и забирать чеки. Сказать что мне тяжело встречаться с ним, значит просто промолчать. Я не в силах спокойно смотреть на него, сжимаю кулаки, ногтями царапая кожу. Боже, дай мне сил! Этот запах, он на его руках, такой четкий и ясный что хочется взять его немедленно, схватить за руку и заставить отдать, содрать вместе с кожей, с кровью впитать в себя. Но я заставляю себя улыбаться ему, разговаривать и быть милым.
А в голове медленно но верно зреет план, я уже знаю что делать. Как забрать Дженсена из Мэтью.
И страшнее всего, что от этих мыслей мне не становится противно или страшно. Наоборот, руки дрожат от возбуждения, хочу быстрее сделать это.
По четвергам Мэтью приходит вечером. Он учится в Университете и с утра в этот день занят и сначала заходит к Дженсену. Улыбка, касание, всё как обычно, накатанная схема.
Они со смехом выходят из офиса и Дженсен жмет его протянутую руку. Всё как в замедленной сьемке, так долго, гораздо дольше чем требуют рамки приличия. Большой палец медленно поглаживает ладонь мальчишки, тот смущенно краснеет, но не отводит глаз, и я понимаю, что надо торопиться. Прямо сегодня, иначе будет поздно.
***
- Миш ты сегодня какой-то задумчивый, нет?
Я улыбаюсь, дрожащими руками переставляя с места на место флакончики.
- Н..нет..просто устал.. - сконцентрироваться, не думать ни о чем. Все получится.
- Да, тяжелый день. Я сегодня несколько раз с доставкой ездил в агенство через дорогу, знаешь, их начальник...
Рука непроизвольно дергается и только что расставленные в ряд флаконы летят на пол.
Душное помещение взрывается массой запахов и я обескураженно опускаюсь на пол бездумно собирая руками осколки. В голове начинает гудеть и хочется на свежий воздух.
- Ой, я отвлек тебя, я виноват...
Он что-то еще бормочет, садится рядом и пытается помочь.
Я же закрываю глаза и молю бога лишь о том, чтобы не раскрошить его лицо об эти осколки прямо здесь. Он постоянно касается пальцами моих рук и я чувствую как по телу пробегает дрож. Я почти теряю сознание и перед глазами все плывет. Я ненавижу это место. И свою манию.
- Эй, Миш..Миш.. - он подхватывает и почти силой тащит меня на улицу. Я лишь успеваю схватить негнущимися пальцами маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью и кинуть ее в сумку. Боже, что я делаю...
На улице уже совсем ночь и легкий ветерок быстро приводит меня в чувство,хотя перед глазами по-прежнему все нечетко. Ну я лопух, надо же так лажануться..Мальчишка обеспокоенно смотрит на меня, потом решительно заявляет:
- Пошли ко мне, тут недалеко, тебе нужно умыться и выпить чаю горячего.
Я киваю, слабо ему улыбаясь и нашаривая в сумке прохладное стекло.
Я уже почти передумал, когда шел с ним под руку по тихим улицам. Шел и думал, что вся моя затея - чистой воды безумие. Наверное, я сошел с ума...Я вдыхал ночной воздух этого большого города и мечтал, чтобы моя жизнь шла совсем по иному сценарию. Чтобы в ней не было этого человека с большими изумрудными глазами и горьковатым привкусом наслаждения жизнью....Но он никуда не денется.
Погруженный в свои мысли, я сидел на диване у Мэтью дома. Он возился с чайником, я же, бездумно уставившись в окно, пытался унять дрожь в руках.
Я закрывал глаза и вспоминал, как по вечерам ходил рвать на поле лютики, собирая пыльцу и вдыхая запах утренней росы. Почему я ни с кем не могу поделиться этим?
- Миша? Миша, ты не уснул?
Ах,да...мальчишка. Я открываю глаза и покорно принимаю из его рук горячий стакан. Он садится рядом и тоже отпивает маленькими глоточками из своей чашки. Пахнет вкусно. Он скидывает куртку и отбрасывает ее на диван рядом со мной. И я внезапно снова улавливаю едва заметный, стертый запах.
- Может, ты хочешь сливок или молока?
Умный мальчик, ты все правильно делаешь....
Киваю. Он отдает мне свою чашку и скрывается на кухне. Рука дрожит, но я вообще плохо контролирую себя. В голове стучит только одно..Дженсен,Дженсен...
Кап. Кап. Прозрачные, без запаха они тут же растворяются в чае.
Что делать дальше я вообще слабо представляю. Он возвращается и, налив молока, садится рядом на диван.
Я напряжен так, что слышу стук собственного сердца. И сильный запах чая с молоком. Наверное, он будет сниться мне по ночам.
К горлу подступает панический ужас, когда мальчишка внезапно начинает хватать ртом воздух и выпускает чашку на пол.
Я смотрю в окно, он же хватает ртом воздух и медленно опускается на кровать, хватаясь руками за одеяло. Он хрипит и жалобно что-то бормочет. От его едва слышного ускользающего дыхания начинает кружиться голова и я мечтаю, чтобы это быстрее кончилось. Чтобы я ушел сегодня отсюда, унося свой запах. Наконец он затих, сжав руки в кулаках.
Я склонился над мальчишкой, стараясь не глядет ему в лицо. Руки дрожали, я весь взмок, как будто взбирался на гору, по всему телу бежали мурашки. Я был отвратителен сам себе. Перед глазами все плыло, когда я срезал его волосы. Меня тошнило, хотелось убежать, но привычные руки парфюмера делали свое дело. Разум отказывался, но душа требовала. Моя стихия затягивала и топила меня, пренебрегая любыми сложностями. Я был готов.
Убийство служит формой сексуальной мести. И в сознании каждого маньяка власть, ненависть, подавление, убийство и секс связаны неразрывно.
Мне хотелось удержать этот прекрасный момент, удержать, уловить, запечатать, сделать так, чтобы это наслаждение принадлежало лишь мне. И я начал следить за ним, за тем, кто виноват в моёй одержимости, за этим человеком с зелёными глазами, за моим проклятием.
Окна его офиса прямо напротив витрин магазина, и я вижу каждое его движение. Я наблюдал за ним каждый день. Я видел, как он приходит, как и с кем уходит, с кем разговаривает, смеется и кому пожимает руку.
Мне казалось, что я смогу добраться до него легко, схватить и никогда больше не отпускать. Но это было не так. Его окружало бесконечное множество людей, со своими запахами и повадками.
Они казались мне жалким, но я завидовал им. Завидовал и ненавидел.
За то, что они там, а я здесь. За то, что они проводят вечера, вдыхая его запах, касаясь его рук, губ и нежной кожи.
Я проклинал себя за свои мысли, гнал их прочь. Но безумие и жажда обладать овладевала мной все сильней и сильней.
Однажды вечером я сидел в баре, вертя в руках флакон сандалового масла.
Я часто бывал здесь, сидя у окна и наблюдая за людьми, запоминая. Я надеялся, что однажды и он появится здесь, принося с собой свой запах, но этого не происходило.
До этого дня, когда в бар, громко смеясь вошел молодой мужчина...Я обернулся и стиснул зубы от разочарования и злости. Это был не он. Но явно чувствовалось его присутствие - тот же легкий аромат, что и тогда на улице, те же горьковатые нотки..Но как? Откуда здесь? Это иллюзия, обман..
Желание наказать дерзкого шутника за чужой запах - вот что ударило мне в голову, сперло дыхание и заставило, мило улыбаясь, подойти ближе:
- Привет, не скучаешь?
Его звали Кристиан. Он не казался мне красивым, но и не отталкивал.
Я вообще всегда видел людей в несколько ином свете. Меня привлекала не только физическая красота.
Ведь моей стихией был мир совершенно иных эмоций.
Я умел очаровывать и располагать к себе. Я знал это и потому смеялся над его шутками, отвечал на быстрые взгляды и прикосновения. Это оказалось несложно.
Он рассказал, мне, что работал в офисе и недавно расстался с парнем.
Он не говорил, но я и так знал. Знал, потому что его руки и волосы до сих пор хранили память.
Неуловимую, смытую литрами водой, одеколонами, шампунями и прочей дрянью. Но я знал.
И когда он позвал меня выпить у него дома и посмотреть его картины, я пошел за ним как на поводке.
Он с такой готовностью открылся мне, что мне снесло крышу. Я грубо целовал его, прикусывая влажные губы. В темноте комнаты, полной запахов посторонних людей, выпивки и мяты, мы торопливо скидывали друг с друга одежды.
Он мечтал о любви, я же жаждал прикоснуться к его обнаженной коже и уловить неуловимое. Он извивался подо мной, царапал спину и плечи, бездумно выдыхая мое имя, я же целовал его шею и зарывался носом в волосы, мечтая, чтобы на его месте был другой.
Когда он откинулся на подушки, доверчиво улыбаясь мне и проводя рукой по мокрому животу, я испытал почти отвращение.
Жизнь научила меня многому, и прежде всего не считать ее ценной и священной. Для меня важен был лишь результат.
Кристиан уснул, а я сидел на кровати, сцепив пальцы и неслышно выдыхая ночные запахи.
Когда я склонился над спящим парнем, он вдруг открыл глаза и удивленно успел лишь прошептать "Миш, ты что?" прежде чем я сильно ударил его в висок.
Он безвольно обвис у меня на руках, а я стремительно принялся за дело
Я был в своей стихии, весь мир перестал существовать. Я не замечал, что тело в моих руках неправдоподобно податливо и уже не так горячо как было минуты назад. Я торопился, с непривычки царапая нежную кожу, собирая с нее все, что она успевала мне отдать. Я аккуратно срезал его влажные волосы, задумчиво запихивая их в сверток и уже обдумывая способ, которым буду перегонять добытые материалы, фильтровать и смешивать. В темной душной комнате, где на кровати лежало тело, и были разложены мои заготовки, я мог думать лишь о том, что мне делать дальше. Потому что этот этап я прошел.
Я аккуратно накрыл кровать простыней, собрал сумку и, не включая света, вышел на улицу. Район был людный, но в этом городе никогда не было проблемой затеряться. Здесь люди не запоминали лиц.
На душе было тревожно.
Меня беспокоило, смогу ли я добиться эффекта? Смогу ли найти тот самый запах, его запах…
Лежа под утро в кровати, я еще раз извлек его аромат из воспоминания - не смог противостоять искушению - и погрузился в него, ласкал его и позволял ему ласкать себя, ощущал его совсем рядом, так близко, словно во сне.
Словно я уже действительно обладал им, своим ароматом, своим собственным ароматом, и, пока длилось это опьяняюще - дивное мгновение, я любил его в себе и себя благодаря ему. Я бы хотел заснуть с этим чувством влюбленности в себя. Но как раз в тот момент, когда я закрыл глаза, и осталось сделать всего один вдох, чтобы погрузиться в грезу, аромат покинул меня, внезапно исчез, и его место заполнил холодный запах убитого мною человека.
-
-
20.12.2010 в 08:59Определенно нравится!
Продолжение будет?
-
-
20.12.2010 в 09:00всех убьём , одни останемся
-
-
20.12.2010 в 09:08-
-
20.12.2010 в 09:10-
-
20.12.2010 в 09:25-
-
20.12.2010 в 09:29-
-
20.12.2010 в 09:34-
-
20.12.2010 в 09:42