Миньоны: оргии, веселье, мастурбации. Холивары не предлагать!
Название: История одного убийцы (прода в тексте)
Авторы: любопытный_Кас, ПадасвунН
Фанарт: NiKtaDark
Рейтинг: От R до NC-17, местами НЦ-21 за особую жестокость.
Персонажи: Миша Коллинз, Дженсен Эклз, Мэтью Лоуренс, Кристиан, Адам, Райн Куппер, Том Уэллинг, Чэйс Кроуфорд , Йен Сомерхолдер, Майкл Розенбаум, Мэтт Коэн, Брэнт Корриган, Чад Мюррей, Джаред Падалеки.
Пейринг: Миша/Кристиан, Дженсен/Том Миша/Том, Миша/Чейз, Миша/Йен, ДЖенсен/Брэнт, Миша/Брэнт, Миша/Дженсен
Жанр: Ангст
Саммари: за основу был взят фильм "Парфюмер", ХЭ не будет.
Статус: в процессе
Предупреждение: слэш, AU, POV Миши, ООС, некрофилия, насилие, убийства.
Размер: планируется миди
От авторов: Авторы осознают что полезли в такие дебри которые лучше не трогать, но раз уж начали...были не в себе и все написанное - лишь плод больной фантазии. История не имеет никакого отношения к реальности и в процессе написания ни одного человека не постадало, кроме авторов конечно.
читать дальше ...у любви тысячи аспектов, и в каждом из них - свой свет, своя печаль, свое счастье и свое благоухание.
К. Т. Паустовский
Пролог.
Она кричит, побелевшими руками сжимая грязные простыни на кровати, рот раскрывается в немом крике, по подбородку стекает кровь из прикушенной губы.
Нельзя чтобы соседи услышали, нельзя, чтобы кто-то узнал, проституткам нельзя иметь детей, а это уже второй за последние три года. Она что есть силы стискивает зубы, до боли, до скрежета.
Пот тонкой струйкой стекает по её лицу, но она не замечает этого - боль разрывает её по полам, этот ребенок будто хочет убить её, выесть изнутри. Но она сильнее его. Нож блестит на прикроватной тумбочке, вид холодной стали внушает доверие и обещает покой. Она думает, что готова сделать это, она почти уверена.
С первым ребенком все было просто, она помнит всё в мельчайших подробностях, детский крик, подушку, всё было слишком просто....
Спустя полчаса кровавый комок плоти лежит на кровати, она пытается отдышаться, берет нож..... Но нет, не хватает сил сделать это, это слишком даже для неё.
Женщина обрезает пуповину, заворачивает ребенка в грязную простыню и идет в душ. Горячая вода успокаивает, кровотечения практически нет..В комнате по-прежнему тишина. Она надевает плащ и выходит на улицу.
Он дышит, еле слышно, но не издает ни звука, не кричит, как первый ребенок, и она надеется, что он умрет сам.
Пройдя пару кварталов, она чувствует, как её качает, ведёт из стороны в сторону, в голове такой туман, что трудно дышать. Она двигается на ощупь, ещё немного, доползти…По ноге течёт кровь. Она заворачивает в темный переулок и бросает живой сверток в мусорный контейнер, не оглядываясь, уходит. И торопливое цоканье каблуков ещё долго слышно в пустом переулке. Женщина заворачивает на свою улицу и понимает что это конец. Кровь уже льётся по ногам сплошным потоком, но ей не страшно. Тело как будто ватное, так легко и в тоже время сложно, медленно сползает вдоль стены... На тротуар опускается уже мертвецки бледное тело. И никого, лишь вдалеке слышна полицейская сирена.
Запахи, они повсюду, она окружают, будоражат, заставляют дышать. Сердце младенца бьется медленно и загнанно, кровь бежит по венам, ещё чуть-чуть и оно кажется остановится…. Последнее усилие и хриплый писк вырывается из легких, как мольба о помощи, как последняя надежда на спасение, отчаянная попытка вырваться из лап смерти. Чтобы жить.
Мэг сидит у открытого окна с чашкой кофе и смотрит на улицу. Окна выходят в темный, невзрачный переулок, но ей все равно. Хочется воздуха, просто дышать и ни о чем не думать, дышать полной грудью. Мысли гуляют где-то далеко, пока их не прерывает хриплый писк. Сначала Мэг испугалась, что это крысы, но слишком громко для крыс, слишком пронзительно и жалобно…Неужели?... Она хватает пальто и выбегает на улицу, набирая на ходу номер полиции.
***
Мише 11 лет.
Детский дом стоит на отшибе. Старое, полуразрушенное здание, плесень, гниль и грязь. Повсюду такие же грязные дети снуют туда-сюда, и запахи, дом наполнен запахами.
Грязные бараки, больше похожие на тюремные камеры, двухярусные кровати у стен и решетки. Это и есть моя тюрьма.
Пот множества тел, пыли, запах нищеты и безнадежности, я чувствую этот запах каждую секунду, он не оставляет меня ни на секунду. Он будет преследовать меня всю жизнь, он впитался мне в кожу, в волосы, его не вывести ни одним мылом или гелем. Запахи такие разные и в то же время похожие, это мое проклятие.
Мое проклятие на всю жизнь.
Сколько я помню себя, меня всегда привлекали запахи, любые, будь то аромат свежих яблок или вонь сточной канавы. Мне с детства было интересно. Казалось, что запах способен влиять на восприятие. Это имеет приятный аромат - значит это вкусно и не опасно. Утро иное, нежели вечер, а ночь...ночь дурманит обилием неведомых запахом. Я не был любознательным ребенком, но эта область меня манила. Мне хотелось знать что несут с собой эти эмоции.
Я знал, что не такой как остальные дети. Я был другой с самого начала. Я умел безошибочно определять и интуитивно чувствовать. Что можно есть, а что нельзя, какие цветы засунуть за пазуху, чтобы во время обхода воспитатель мило мне улыбнулся и как получить лучший кусок пирога по праздникам.
Вот и сейчас, сидя на скамейке в столовой с облупившимися стенами я чувствую запах того, что воспитатели называют едой. Впрочем, может так оно и есть, настоящей еды я не пробовал, есть что-то лучше? Не знаю. А это....запах подгоревшей овсянки, чёрствого хлеба и ещё чего-то, не знаю названия, чего-то терпкого, до приторности сладкого и противного. Меня пробирает дрожь. Отвратительно.
За спиной идет обычная перепалка ребят постарше, но я стараюсь не думать об этом. В любом случае это направлено на меня, что бы они ни задумали. Весь сжимаюсь в предчувствии и улавливаю запах земли, он все ближе, ещё мгновение..... не оборачиваясь, выбрасываю руку в сторону и ловлю твердый кусок земли. Камень.
-Колдун, я же говорила, - вопит какая-то девчонка, - он колдун!
Усмехаюсь, нехотя доедая безвкусную бурду. Я привык уже. Поэтому я всегда один. Люди всегда боятся того, чего не понимают.
****
Сегодня необычный день.
Монахи близлежащего монастыря приезжают выбрать учеников. Они выглядят крайне забавно и приятно пахнут, какими-то травами и свежей, читой водой. Я выглядываю из-за спин старших мальчиков и потихоньку пробираюсь поближе. Старший из них, миловидный старик с добрыми глазами и тонкими пальцами что-то говорит воспитателю. "Десять лет", "обучим", "искусство запаха"...
До меня долетают лишь обрывки фраз, но я уже все понимаю. Это мой шанс.
Десять лет в стенах этой святой обители и я должен туда попасть. Мне здесь душно и я не могу свободно думать.
Эти запахи сводят меня с ума, я хочу научиться управлять ими, подчинить себе. А эти люди смогут научить, я уверен. Я чувствую это. От них исходит уверенность, сила и знание.
Монахи ведут себя как на смотринах, они ходят по рядам и всем мило улыбаются. Мне нужно научиться так же, это покоряет и располагает. Я совсем в начале своего пути и уже ни секунды не совневаюсь в успехе. Я выжил здесь, и это неспроста. У меня есть цель.
Наконец они выбирают пятерых из нас. Не знаю каким чудом… Подозреваю, что это воспитатели попросили забрать излишне странного и нелюдимого мальчишку, но я попадаю в эту группу. Наконец-то! Я вырвусь отсюда, из этой затхлой темницы, навстречу новым эмоциям, новым запахам. Запахам чистым и нетронутым. Я узнаю их все, все до единого, я смогу, ведь теперь у меня есть самое главное. Свобода.
***
Миша , 17 лет
Здесь я заново родился и учился жить.
Я научился находить единение с собой и к окружающей природой, научился слушать, слышать. Я зализывал раны детства, позволяя новой жизни наполнить меня изнутри.
Запахи, ранее не известные, дурманящие и непонятные...Теперь я умел с ними обращаться. Приручать, обрабатывать, запоминать.
Мне не хотелось ни с кем делиться, я хотел забирать и безраздельно наслаждаться.
Для меня это место стало райским садом. Эти люди казались мне волшебниками. Они учили, что в аромате есть убедительность, которая сильнее слов, очевидности, чувства и воли.
Убедительность эта неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому, как входит в наши легкие воздух, которым мы дышим. Она наполняет, заполняет нас до отказа, и против нее нет средства.
Я словно забавлялся, как ребенок, который хлюпает, шлепает и плескается, возясь с водой, травой и грязью; стряпает ужасное варево, а потом заявляет, что это суп. Я бесконечно смешивал запахи, окунался в них и наслаждался охватывающей меня эйфорией. Новые знания захлестывали меня и уносили в мечты.
Я видел себя молодым человеком на прогулке по ночному городу, видел себя лежащим в объятиях любовников, видел силуэт букета роз на подоконнике под порывами ночного ветра; слышал пение вспугнутых птиц и далекую музыку; слышал совсем близко, над ухом, шепот: "Я люблю тебя" и чувствовал, как от наслаждения волосы вставали дыбом, теперь!
Теперь, сию минуту, в этот самый миг!
Я открывал глаза и стонал от удовольствия. Эти эмоции не были чем-то, что было известно мне до сих пор. Это был не аромат, который улучшает ваш запах. Это была своеобразная, новая вещь, которая могла извлечь из себя целый мир…
Волшебный богатый мир, и вы сразу забывали все омерзительное, что было вокруг, и чувствовали себя таким богатым, таким благополучным, таким хорошим...
Засыпая, я все глубже погружался в самого себя и совершал триумфальный выход в большой мир, где праздновал в мечтах некую победу обоняния, гигантскую оргию с густым дымом ладана и парами мирры в свою честь. В монастыре я приобрел знание тех приемов ремесла, которые позволяли бы изготовлять, выделять, концентрировать, консервировать ароматические вещества и тем самым готовить их для некого высшего применения. Ибо хотя я обладал прекрасным обонянием, но еще не умел физически овладевать запахами.
Итак, я с готовностью подчинялся инструкциям, осваивая это загадочное искусство. Замша, дерево, смешивание пудры из пшеничной муки, миндальной крошки и толченого фиалкового корня. Ароматные свечи из древесного угля, селитры и стружки сандалового дерева. Восточные пастилки из мирры, смолы и янтарного порошка. А цветы...какие здесь были цветы. Размельченные розовые лепестки, цветки лаванды, лютики и орхидеи. Я терялся, голова шла кругом, и мне казалось, что небо вращается надо мной в бешеном ритме. Порошки с привкусом мяты, жидкости для втирания в кожу...Скоро я научился изготовлению всех лосьонов и порошков, туалетных и косметических составов, а кроме того, чайных смесей, смесей пряностей, ликеров, маринадов и прочего; усвоил всю традиционную премудрость, которую смогли передать монахи. Я впитывал все как губка и жаждал опробовать на практике.
Вскоре я узнал секрет главных составляющих любых духов и о том, что каждый парфюмер однажды находит свой запах.
Ворочаясь ночами на жесткой постели, я представлял, как будет выглядеть мой.
Будет пахнуть вишней или речной водой? Приторный или с горьковатым привкусом? Будет ли это запах человека или вещи. Я не допускал и мысли о провале. Я видел себя гением, который ищет и находит. За это я был готов на любые безумства. Я просыпался в холодном поту, ловя сквозняк из окна и мечтая бежать вперед.
С наступлением утра я вновь принимался за дело. Не зная усталости, я давил в прессе ядра горького миндаля, толок зерна муската, или рубил фиалковый корень, чтобы затем настаивать стружку на чистейшем спирту. Я научился высушивать травы и цветы - на решетках в тени и тепле - и консервировать шуршащую листву в запечатанных горшках и шкатулках. Овладел искусством изготовления любого настоя.
Мне казалось, что теперь я смогу не только найти свой запах, но и удержать его навечно.
Миша 21 год:
Двери с тяжелым грохотом закрываются за спиной, тяжёлый рюкзак за спиной и билет руках..Свобода.
Нью-Йорк, жди меня!
Автобус увозит меня от ставших ненавистными стен. В городе работу я нахожу быстро, рекомендации из монастыря у меня хорошие, парфюмерный магазин практически в центре города. Это, конечно, не то, что я искал, но очень похоже.
Я с радостью соглашаюсь и квартиру снимаю неподалеку.
К работе я привык быстро. Я вообще легко стал сходиться с людьми.
Люди приходили и уходили, я же наблюдал за ними и понимал, что живу в иной реальности. Реальности стороннего наблюдателя. Я не завидовал им, нет. Так мне казалось.
Но однажды. Я помню, была весна. Прошло уже полтора месяца, как я работал тут. В это время года цветут деревья, запах так девственен и легок, что я мог часами сидеть на траве, вдыхая, давая им наполнить меня. Вечерами я смешивал и фильтровал, вслушиваясь с шум машин за окном. В тот вечер приехали люди. Я не видел из своего окна, но чувствовал. Один пах дорогим табаком и невыносимым одеколоном, второй утром пил какао а третий...я почувствовал, как все мои чувства напряглись. Удивительное ощущение. Когда ветер трепал его волосы я уловил легкий запах соли и чего-то мне непонятного..наверное, алкоголь. Он пил много молотого кофе, и руки его пахли неуловимым и оттого еще более желанным..я никогда не испытывал ничего подобного. Когда я вышел на улицу, то увидел лишь его удаляющуюся спину.
Взъерошенные светлые волосы...он проводит мягкими пальцами по щеке с колючей щетиной. Оборачивается, глядя прямо на меня. Глаза. Зеленые, длинные ресницы. Перед тем как войти в дом он отряхивает с пальцев...сладкое..да, это сахарная пудра.
Он был воплощением всего того, чего я никогда не знал. Видел лишь в детстве. Тогда я не знал, что с этим делать. Но все изменилось. Я умел хранить, беречь и использовать. Запах этого человека..был совсем непонятным. Терпким, ускользающим.
И спустя неделю или около того я обнаружил нехватку. Обнаружил себя хотящим другие вещи, более человеческие вещи, как настоящая любовь с женщиной или мужчиной, или больше непосредственного физического доступа к желаемому или...
Я обнаружил себя желающим эти вещи и многие другие. Переживание блаженства и рая начало раскрываться как совсем не то, чем казалось. И, как с любым действительно хорошим наркотиком, спуск был даже более ужасающе болезненным, чем полет возвышенно прекрасным. Мне хотелось на волю.
Так хотелось, что переживание рая, блаженства и единства всего, раскрошилось в ничто перед лицом моего нового растущего убеждения. Я нуждался и чувствовал нехватку новых ощущений, запахов, эмоций и всего того, чем я привык жить.
Все это с треском накатило на меня, и то, что было раем, годами абсолютного блаженства, теперь открыло мне свое другое лицо. Лицо, которое было ужасом, уродством, клаустрофобией, зажатостью, ненавистью, нуждой, недостатком, хотением и не получением, тщетным сопротивлением, цеплянием, терянием, жаждой…
Я впал в крайнее отчаяние.
Я помню, как хотел кричать и молить Бога, в которого я не верил, сделать так, чтобы я никогда не встречал этого человека, сделать так, чтобы я никогда не слышал, как дрожат его длинные ресницы и скрипят на пальцах остатки сахарной пудры. До встречи с ним у меня все было в порядке. Я играл в теннис, слушал шум ветра, вдыхал запах тлеющей листвы, выкуривал косячок время от времени, потешался с друзьями… Я и вправду был в порядке. У меня не было много, и я не ожидал многого.
Но теперь, увидев его рай, блаженство и вечную свободу без условий, а потом, увидев, как все это исчезло, я бы отдал все, чтобы вообще никогда об этом не слышать.
Я слышал, как буддисты говорили, что это величайшая удача в жизни даже услышал слово «просветление». Я вспоминал это и бранился на воспоминания об этом.
Я бы отдал все, чтобы никогда не слышать это слово и просто оказаться там, где начал. Но ад не уходил, желание не уходило. Боль, страдание, больное желание насладиться неведомыми эмоциями и запахами не уходили. Ничто из этого не уходило.
Я сходил с ума.
Нередко спусковым крючком для убийцы служит какая-нибудь вещь, действие — фетиш.
Я вижу его каждый день. Чувствую.
Гель для душа, гвоздика, лаванда, одеколон и тысяча других ароматов, но самое главное это его запах, запах его тела, такой мягкий, манящий, горьковатый.
Стоя за прилавком я наблюдаю за ним - окна прямо напротив офиса. Ни одно движение не ускользает от меня. Он сосредоточенно морщит лоб, когда сидит за компьютером или когда разговаривает по телефону. Он меряет шагами офис, или улыбается, или разговаривет, а его губы безмолвно движутся...
В голове что-то щелкает, кто-то включает рычаг.
Ненависть к каждому, кто подходит к нему ближе, чем на метр. Они все уносят его частичку, его запах теряется в этом водовороте чужих ароматов.
И я тоже хочу быть рядом, хочу брать от него всё до последней капли, хочу вдыхать его.
Ненавись клокочет во мне, она растет с каждым прожитым в одиночестве днём, становясь все сильнее, затягивая меня в этот водоворот.
Страшно ли мне? Нет. Я ею наслаждаюсь. Я хочу брать и я возьму.
Все эти люди, окружающие его, они оскверняют его запах своими прикосновениями. Я их всех уничтожу, смешаю с грязью, отберу.... Просто понимаю, что не смогу жить с этим, с ощущением того, что его нет со мной. Каждый день как пытка.
***
Этот парень появляется через две недели после того, как Дженсен возвращается на работу. Как только я вижу его, то понимаю что он опасен. Вижу, какие взгляды бросает на него Дженсен, как соприкасаются их руки, когда мальчишка каждое утро передает ему почту, как улыбается в ответ на что-то смешное, сказанное Дженсеном, как стреляет своими глазищами.
Господи, да стоит Дженсену захотеть, он оседлал бы его прямо там, не закрывая дверь, не стесняясь открытых штор. Но Дженсен не торопится, он играет с ним в кошки -мышки, дразнится, понимая, что так добыча будет горячее, а победа слаще. Мы похожи с ним в этом.
Мне достаточно сделать пару звонков и этот парень - Мэтью, начинает каждое утро заходить и к нам, приносить счета и забирать чеки. Сказать что мне тяжело встречаться с ним, значит просто промолчать. Я не в силах спокойно смотреть на него, сжимаю кулаки, ногтями царапая кожу. Боже, дай мне сил! Этот запах, он на его руках, такой четкий и ясный что хочется взять его немедленно, схватить за руку и заставить отдать, содрать вместе с кожей, с кровью впитать в себя. Но я заставляю себя улыбаться ему, разговаривать и быть милым.
А в голове медленно но верно зреет план, я уже знаю что делать. Как забрать Дженсена из Мэтью.
И страшнее всего, что от этих мыслей мне не становится противно или страшно. Наоборот, руки дрожат от возбуждения, хочу быстрее сделать это.
По четвергам Мэтью приходит вечером. Он учится в Университете и с утра в этот день занят и сначала заходит к Дженсену. Улыбка, касание, всё как обычно, накатанная схема.
Они со смехом выходят из офиса и Дженсен жмет его протянутую руку. Всё как в замедленной сьемке, так долго, гораздо дольше чем требуют рамки приличия. Большой палец медленно поглаживает ладонь мальчишки, тот смущенно краснеет, но не отводит глаз, и я понимаю, что надо торопиться. Прямо сегодня, иначе будет поздно.
***
- Миш ты сегодня какой-то задумчивый, нет?
Я улыбаюсь, дрожащими руками переставляя с места на место флакончики.
- Н..нет..просто устал.. - сконцентрироваться, не думать ни о чем. Все получится.
- Да, тяжелый день. Я сегодня несколько раз с доставкой ездил в агенство через дорогу, знаешь, их начальник...
Рука непроизвольно дергается и только что расставленные в ряд флаконы летят на пол.
Душное помещение взрывается массой запахов и я обескураженно опускаюсь на пол бездумно собирая руками осколки. В голове начинает гудеть и хочется на свежий воздух.
- Ой, я отвлек тебя, я виноват...
Он что-то еще бормочет, садится рядом и пытается помочь.
Я же закрываю глаза и молю бога лишь о том, чтобы не раскрошить его лицо об эти осколки прямо здесь. Он постоянно касается пальцами моих рук и я чувствую как по телу пробегает дрож. Я почти теряю сознание и перед глазами все плывет. Я ненавижу это место. И свою манию.
- Эй, Миш..Миш.. - он подхватывает и почти силой тащит меня на улицу. Я лишь успеваю схватить негнущимися пальцами маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью и кинуть ее в сумку. Боже, что я делаю...
На улице уже совсем ночь и легкий ветерок быстро приводит меня в чувство,хотя перед глазами по-прежнему все нечетко. Ну я лопух, надо же так лажануться..Мальчишка обеспокоенно смотрит на меня, потом решительно заявляет:
- Пошли ко мне, тут недалеко, тебе нужно умыться и выпить чаю горячего.
Я киваю, слабо ему улыбаясь и нашаривая в сумке прохладное стекло.
Я уже почти передумал, когда шел с ним под руку по тихим улицам. Шел и думал, что вся моя затея - чистой воды безумие. Наверное, я сошел с ума...Я вдыхал ночной воздух этого большого города и мечтал, чтобы моя жизнь шла совсем по иному сценарию. Чтобы в ней не было этого человека с большими изумрудными глазами и горьковатым привкусом наслаждения жизнью....Но он никуда не денется.
Погруженный в свои мысли, я сидел на диване у Мэтью дома. Он возился с чайником, я же, бездумно уставившись в окно, пытался унять дрожь в руках.
Я закрывал глаза и вспоминал, как по вечерам ходил рвать на поле лютики, собирая пыльцу и вдыхая запах утренней росы. Почему я ни с кем не могу поделиться этим?
- Миша? Миша, ты не уснул?
Ах,да...мальчишка. Я открываю глаза и покорно принимаю из его рук горячий стакан. Он садится рядом и тоже отпивает маленькими глоточками из своей чашки. Пахнет вкусно. Он скидывает куртку и отбрасывает ее на диван рядом со мной. И я внезапно снова улавливаю едва заметный, стертый запах.
- Может, ты хочешь сливок или молока?
Умный мальчик, ты все правильно делаешь....
Киваю. Он отдает мне свою чашку и скрывается на кухне. Рука дрожит, но я вообще плохо контролирую себя. В голове стучит только одно..Дженсен,Дженсен...
Кап. Кап. Прозрачные, без запаха они тут же растворяются в чае.
Что делать дальше я вообще слабо представляю. Он возвращается и, налив молока, садится рядом на диван.
Я напряжен так, что слышу стук собственного сердца. И сильный запах чая с молоком. Наверное, он будет сниться мне по ночам.
К горлу подступает панический ужас, когда мальчишка внезапно начинает хватать ртом воздух и выпускает чашку на пол.
Я смотрю в окно, он же хватает ртом воздух и медленно опускается на кровать, хватаясь руками за одеяло. Он хрипит и жалобно что-то бормочет. От его едва слышного ускользающего дыхания начинает кружиться голова и я мечтаю, чтобы это быстрее кончилось. Чтобы я ушел сегодня отсюда, унося свой запах. Наконец он затих, сжав руки в кулаках.
Я склонился над мальчишкой, стараясь не глядет ему в лицо. Руки дрожали, я весь взмок, как будто взбирался на гору, по всему телу бежали мурашки. Я был отвратителен сам себе. Перед глазами все плыло, когда я срезал его волосы. Меня тошнило, хотелось убежать, но привычные руки парфюмера делали свое дело. Разум отказывался, но душа требовала. Моя стихия затягивала и топила меня, пренебрегая любыми сложностями. Я был готов.
Убийство служит формой сексуальной мести. И в сознании каждого маньяка власть, ненависть, подавление, убийство и секс связаны неразрывно.
Мне хотелось удержать этот прекрасный момент, удержать, уловить, запечатать, сделать так, чтобы это наслаждение принадлежало лишь мне. И я начал следить за ним, за тем, кто виноват в моёй одержимости, за этим человеком с зелёными глазами, за моим проклятием.
Окна его офиса прямо напротив витрин магазина, и я вижу каждое его движение. Я наблюдал за ним каждый день. Я видел, как он приходит, как и с кем уходит, с кем разговаривает, смеется и кому пожимает руку.
Мне казалось, что я смогу добраться до него легко, схватить и никогда больше не отпускать. Но это было не так. Его окружало бесконечное множество людей, со своими запахами и повадками.
Они казались мне жалким, но я завидовал им. Завидовал и ненавидел.
За то, что они там, а я здесь. За то, что они проводят вечера, вдыхая его запах, касаясь его рук, губ и нежной кожи.
Я проклинал себя за свои мысли, гнал их прочь. Но безумие и жажда обладать овладевала мной все сильней и сильней.
Однажды вечером я сидел в баре, вертя в руках флакон сандалового масла.
Я часто бывал здесь, сидя у окна и наблюдая за людьми, запоминая. Я надеялся, что однажды и он появится здесь, принося с собой свой запах, но этого не происходило.
До этого дня, когда в бар, громко смеясь вошел молодой мужчина...Я обернулся и стиснул зубы от разочарования и злости. Это был не он. Но явно чувствовалось его присутствие - тот же легкий аромат, что и тогда на улице, те же горьковатые нотки..Но как? Откуда здесь? Это иллюзия, обман..
Желание наказать дерзкого шутника за чужой запах - вот что ударило мне в голову, сперло дыхание и заставило, мило улыбаясь, подойти ближе:
- Привет, не скучаешь?
Его звали Кристиан. Он не казался мне красивым, но и не отталкивал.
Я вообще всегда видел людей в несколько ином свете. Меня привлекала не только физическая красота.
Ведь моей стихией был мир совершенно иных эмоций.
Я умел очаровывать и располагать к себе. Я знал это и потому смеялся над его шутками, отвечал на быстрые взгляды и прикосновения. Это оказалось несложно.
Он рассказал, мне, что работал в офисе и недавно расстался с парнем.
Он не говорил, но я и так знал. Знал, потому что его руки и волосы до сих пор хранили память.
Неуловимую, смытую литрами водой, одеколонами, шампунями и прочей дрянью. Но я знал.
И когда он позвал меня выпить у него дома и посмотреть его картины, я пошел за ним как на поводке.
Он с такой готовностью открылся мне, что мне снесло крышу. Я грубо целовал его, прикусывая влажные губы. В темноте комнаты, полной запахов посторонних людей, выпивки и мяты, мы торопливо скидывали друг с друга одежды.
Он мечтал о любви, я же жаждал прикоснуться к его обнаженной коже и уловить неуловимое. Он извивался подо мной, царапал спину и плечи, бездумно выдыхая мое имя, я же целовал его шею и зарывался носом в волосы, мечтая, чтобы на его месте был другой.
Когда он откинулся на подушки, доверчиво улыбаясь мне и проводя рукой по мокрому животу, я испытал почти отвращение.
Жизнь научила меня многому, и прежде всего не считать ее ценной и священной. Для меня важен был лишь результат.
Кристиан уснул, а я сидел на кровати, сцепив пальцы и неслышно выдыхая ночные запахи.
Когда я склонился над спящим парнем, он вдруг открыл глаза и удивленно успел лишь прошептать "Миш, ты что?" прежде чем я сильно ударил его в висок.
Он безвольно обвис у меня на руках, а я стремительно принялся за дело
Я был в своей стихии, весь мир перестал существовать. Я не замечал, что тело в моих руках неправдоподобно податливо и уже не так горячо как было минуты назад. Я торопился, с непривычки царапая нежную кожу, собирая с нее все, что она успевала мне отдать. Я аккуратно срезал его влажные волосы, задумчиво запихивая их в сверток и уже обдумывая способ, которым буду перегонять добытые материалы, фильтровать и смешивать. В темной душной комнате, где на кровати лежало тело, и были разложены мои заготовки, я мог думать лишь о том, что мне делать дальше. Потому что этот этап я прошел.
Я аккуратно накрыл кровать простыней, собрал сумку и, не включая света, вышел на улицу. Район был людный, но в этом городе никогда не было проблемой затеряться. Здесь люди не запоминали лиц.
На душе было тревожно.
Меня беспокоило, смогу ли я добиться эффекта? Смогу ли найти тот самый запах, его запах…
Лежа под утро в кровати, я еще раз извлек его аромат из воспоминания - не смог противостоять искушению - и погрузился в него, ласкал его и позволял ему ласкать себя, ощущал его совсем рядом, так близко, словно во сне.
Словно я уже действительно обладал им, своим ароматом, своим собственным ароматом, и, пока длилось это опьяняюще - дивное мгновение, я любил его в себе и себя благодаря ему. Я бы хотел заснуть с этим чувством влюбленности в себя. Но как раз в тот момент, когда я закрыл глаза, и осталось сделать всего один вдох, чтобы погрузиться в грезу, аромат покинул меня, внезапно исчез, и его место заполнил холодный запах убитого мною человека.
Феномен "маски нормальности" серийного убийцы объясняется тем, что особенности его психики позволяют сбросить весь груз бессознательного напряжения в одноволевом акте, что приводит к исчезновению предпосылок функционирования механизмов защиты психики. Серийный убийца не притворяется нормальным человеком, после совершения преступления, лишенный груза инстинктов, он представляет собой образец психически здорового, абсолютно уравновешенного человека.
Второй флакон готов. Замысловатая бутылочка с прозрачной жидкостью. Боюсь открывать лишний раз, иначе я потеряю голову от этого запаха.
Всего пара капель, но сколько сил они потребовали от меня. Я бережно ставлю его на полку рядом с первым. И сколько их еще будет впереди?
Помню, что вначале мне было страшно, но сейчас я уже не боюсь. Я наслаждаюсь этим процессом.
Все они недостойны того, чтобы носить в себе его запах. Я вырву его с корнями, с кровью и мучениями, они жизнью ответят мне за то, что посмели приблизиться к Дженсену.
Не остается ни тени сомнения. Если в начале пути я ещё колебался, то сейчас пойду до конца. Любого, кто встанет у меня на пути, я уничтожу.
Телефонный звонок прерывает поток моих мыслей. Звонит знакомая с работы.
Что ж, можно и расслабиться немного, хотя порой у меня возникало ощущение, что у неё есть виды на меня. Ну, знаете как это бывает… Неосторожно брошенное слово, взгляд, перешептывания за спиной и все дела, хотя...что за бред, мы всего лишь коллеги.
Вики появляется на пороге моей квартиры минут через сорок. На ней женская бежевая рубашка, черные классические брюки. Она достаточно высокая и, когда она на каблуках, мы с ней одного роста.
В руках она сжимает сумочку. С такой силой, что пальцы белеют. Она нервничает. И ещё,...у неё практически нет запаха. То есть он есть, но он такой пресный, безвкусный..., и едва уловимый запах духов не перекрывает её собственного. Мне уже скучно, но я заглядываю ей в глаза и вижу в них такую мольбу, что уже не в силах отказать.
Мы идём в кино, она без конца болтает по пути туда. Немного жаль её, ведь она действительно надеется на что то.
Провожать её приходится далеко, три квартала пешком. Идем рядом, иногда соприкасаясь руками. Опять она что-то говорит, но я уже даже не вслушиваюсь, просто вдыхаю запахи улицы…Целый каскад, водоворот ароматов. Мне легко погрузиться в них, забыть, где и чем занят.
- Эй, Миша, ты слышишь меня? Мы пришли. Спасибо, что проводил,- она смотрит на меня выжидающе. Господи, она же ждет поцелуя…
Я наклоняюсь к ней и целую в щеку. Вижу, как она недовольно морщит нос и удивленно распахивает глаза.
- Спасибо за чудесный вечер, как-нибудь обязательно надо будет повторить, - говорю я ей и ухожу.
Я понимаю, что она ждала другого продолжения, но зачем? Не вижу смысла обманывать её. Иду вдоль ярких витрин магазинов, так хорошо и спокойно.
Думаю о нём, о его глазах, его руках, голосе, вдруг резко останавливаюсь. Запах. Его я не спутаю ни с каким другим, узнаю из тысячи и он рядом. Едва уловимый, он витает в воздухе и будоражит. Я иду, повинуясь своим внутренним инстинктам и природному чутью. Захожу в открытые двери. Супермаркет, тысячи запахов еда, напитки, люди смешиваются в одном потоке, и как лавина обрушиваются на меня. И тут я вижу его.
Он прохаживается вдоль прилавков с вином, с кем-то разговаривает по телефону. Темно синяя футболка, старые джинсы…Парень с соседнего двора, он кажется таким близким и родным, что саднит в груди. Я прохожу за ним вдоль прилавков, вдыхая шлейф аромата, оставляемый им за собой. Я тороплюсь.
Хочу встать за ним в небольшой очереди, чтобы подойти вплотную, дотронуться, может быть даже поговорить…
Но какой-то юнец опережает меня, отталкивает плечом и встаёт между мной и Дженсеном. Мне остаётся только в беззвучной злобе сжимать зубы.
Я выхожу вслед за Дженсеном из магазина. Каждое его движение отзывается у меня в сердце болью. Протянуть руку, дотронуться, вдохнуть полной грудью, но Дженсен ускользает, опять. Он садится в машину и уезжает, а я стою на тротуаре и не могу поверить,… что испугался подойти к нему, заговорить, когда представился такой шикарный шанс. Проклиная и ругая себя, я уже собирался идти домой как вдруг увидел того парня, который встал за Дженсеном в очереди. Не знаю, почему так получилось, но я решил пойти за ним.
Лёгкий, едва уловимый аромат Дженсена витает вокруг него, на его руках. Я вырву этот запах из него с кровью, сниму вместе с кожей, с ещё живого тела, чтобы он чувствовал каждое движение, чтобы страдал. Мысли вихрем кружатся в голове, сменяя одну кровавую картинку другой. Напасть. Свалить. Растоптать. Смешать с грязью.
Заворачиваю за ним в тёмный переулок, такая мёртвая тишина. Она, кажется, чувствует опасность в отличие от него, она затаилась и ждёт. Она хочет крови. Как и я. Она будто сгущается вокруг меня, я её чувствую, она проникает мне под кожу, в мои мысли..... Тишина. Удар.
Его тело медленно оседает на грязную землю, глаза закатываются. Я откидываю пустую бутылку в сторону, она вся в крови. Это похоже на жертвоприношение, дань тишине и темноте, они забирают её, впитывают все до последней капли. Я вытаскиваю из кармана раскладной нож, больше ничего нет с собой, и, кажется, дрожат руки. Я не готов был убивать, но судьба распорядилась иначе. Она дала мне ещё один шанс, ещё одну возможность стать ближе к нему. Срезаю волосы с его головы, этого будет достаточно. Вдруг чувствую, как его тело вздрагивает подо мной, тихий стон. И глаза. Голубые, даже в непроглядной темноте я различаю их цвет, он со страхом смотрит на меня, рот раскрывается в немом крике. Накрываю ладонью его губы, кровь..., такая горячая, густая стекает по моим пальцам, блестит на лезвии ножа, капает на землю. Глаза медленно гаснут, я вижу, как жизнь медленно уходит, и не могу оторвать взгляд от этого зрелища, хочу видеть каждое мгновение, не упустить ничего.
Прода
Я знаю что хочу сотворить настоящее зло, но моя ярость сильнее моих раздумий. Ярость, несущая величайшее зло в мир смертных...( Эвридит)
Стою в душе уже второй час. Горячая вода сплошным потоком стекает по спине,рукам,лицу.
Хочу отмыться от запаха последнего. Вода, слой за слоем, смывает его вонь и смрад, но я чувствую, как его запах проник под кожу вместе с воздухом. И запах смерти, он ещё хуже. Но зато такой настоящий, почти осязаемый и манящий.
Кожа под мочалкой становится красной и зудит, но я все равно тру и тру… Не могу пойти спать с этим, просто не усну, такое ощущение что он постоянно рядом, его лицо в крови, мертвые глаза в которых застыл страх, непонимание всего происходящего и мольба. Как все одинаково и уныло. Только с Дженсеном все будет по-другому... Только с ним я буду по-настоящему жить....
Почему так происходит? Человек, который нужен тебе больше всего на свете, который находится на расстоянии вытянутой руки, постоянно ускользает. Казалось бы, вот оно, протяни руки и он твой, но, как будто в насмешку над тобой, он не дает прикоснуться, не позволяет схватить....
Я вижу его в окно каждый день. Вот он подходит к столу с какими-то документами. Светлый костюм, он такой официальный и чужой на работе. И постоянно кусает нижнюю губу. Ходит из угла в угол, о чём-то разговаривает по телефону и постоянно эта чёртова губа, глупый, он же её в клочья раздерет. Руками опирается о стол, склоняет голову. Хочется подойти к нему сзади и обнять. Прижать к своей груди, защитить от всех. Такой беззащитный. И мой.
Сегодня у офиса много народу, машины стоят так, что не протолкнуться. В агентстве Дженсена проходит кастинг моделей.
Приезжие модели снуют туда-сюда, иногда забегают в магазин. Молоденькие, высокие, стройные парни и девушки. Девушки стоят в сторонке, хихикают и строят глазки… какие же они еще дети. Хотя они и младше меня от силы лет на 5, я чувствую себя старцем по сравнению с ними.
А потом заходит тот парень. Смуглый, высокий и очень красивый. Не такой как Дженсен, нет. Этот как кукла. Идеальная, но неживая, ненастоящая. Если бы не Дженс я бы мог..., да какого чёрта, я бы мог все...
Он подошел к прилавку и заговорил со мной:
- Привет, посоветуй мне что-нибудь? А то на кастинге надо расположить к себе агентов, сам понимаешь, - говорит он с легкой улыбкой.
Наши глаза встречаются на пару мгновений, и я понимаю, что не ошибся в нём. Я вообще никогда не ошибаюсь. Он улыбается ещё шире.
Я достал с дальней полки образцы и начал показывать ему, рассказывать о каждом запахе, а он слушал, приоткрыв рот и следя за движением моих губ. Теперь он точно от меня не уйдет.
- О, давай вот это, очень приятный аромат. Никто не устоит. А ты знаток своего дела, мне это нравится, - он протянул руку, чтобы взять флакончик с туалетной водой. Странная улыбка не сходила с его губ, пальцы гладили внутреннюю поверхность ладони, осторожно и медленно, будто проверяя, как я отреагирую.
Вдруг дверь скрипнула, я поднял голову и увидел его. Сказать, что я просто поплыл, значит не сказать ничего. Как будто в голове начал играть набат, как будто вихрь ворвался в комнату, все запахи мира пропали и остался только он, его аромат, такой свежий, нежный и родной...
- Райан, ну что ты тут прохлаждаешься, быстро пошли, фотограф уже готов, - недовольно проворчал Дженсен, даже не взглянув на меня. И опять эти губы. Он опять кусает нижнюю губу. белые, ровные зубы, впиваются, тонкая кожа трескается и тонкая струйка крови стекает по подбородку. Райан поднимает руку и стирает кровь, большим пальцем проводя по губам, придерживая рукой за подбородок.
Пальцами сжимаю прилавок, чтобы не закричать от боли, ярость накрывает меня с головой.
Кровь. Боль. Слезы. Мольба. Страх. Смерть. Я его заметил и он обречен. Самой большой ошибкой в его жизни было то, что он коснулся Дженсена Росса Эклза...
Я уже вижу, как тонкая сталь входит в эту плоть, как медленно распарывает кожу, и я уже чувствую запах его крови, терпкий, приторный. Едва уловимый запах крови и смерти, он уже окутан этими ароматами.
Они уходят вдвоем, соприкасаясь руками, Дженсен открывает дверь перед Райаном, тот поворачивается ко мне и спрашивает:
- Ты во сколько заканчиваешь работу? Может, я зайду вечером?
- В шесть..., - едва хватает сил, чтобы не упасть в обморок.
Дженсен бросает удивленный взгляд на меня. В глазах не то чтобы шок, но что-то близкое к этому, и улыбка…. Уголки губ едва заметно приподнимаются, он опять закусывает губу и подмигивает мне прежде чем закрыть дверь.
Такое ощущение, что меня просто окатили ледяной водой.. Не в силах пошевелить пальцами, у меня даже дыхание остановилось.
Остаток дня проходит в предвкушение вечера. Собственный запах сводит меня с ума. Предвкушение, нетерпение, возбуждение, все словно смешалось в одном флаконе, водоворот мыслей...
А ещё Дженсен! Прошло уже часов шесть, как он ушел, но я его ощущаю почти физически. Это придает мне такое чувство удовлетворения и спокойствия, что к вечеру я уже знаю, все пройдет как надо. Я стану ещё на один шаг ближе.
Нет, я не хочу этого Райана, я хочу запах Дженсена на его пальцах, я хочу забрать.
Он ждет меня, прислонившись к стене у входа в магазин. Слишком красивый, чтобы быть настоящим и моим. На нем старые джинсы и рубашка с короткими рукавами.
Я, улыбаясь, выхожу к нему навстречу, сжимая в руках черную сумку.
- Привет, - смущенно говорит он, - слушай, так странно, мы же даже не познакомились, меня Райан зовут.
- Миша, - я протягиваю ему руку, тепло его ладони как ток пронзает меня насквозь.
Чёрт, запах Дженсена просто вышибает меня из колеи, надо прийти в себя.
- Давай пройдем по той дороге, мне надо зайти в магазин садового инвентаря, у меня дома небольшой сад.
Спустя 20 мин мы идем с ним по аллее парка. Начало смеркаться, народу становилось все меньше и меньше.
Он о чем-то постоянно говорит, я просто слушаю и пытаюсь понять, что я собираюсь с ним сделать, с какой стороны подойти, как взять что мне нужно.
Темнота всё сгущается, и я понимаю, что сейчас мы в парке одни, совсем одни, совсем не слышно голосов людей, лишь где-то в отдалении лай собак. Он останавливается и поворачивается ко мне. Как все предсказуемо и скучно. Даже не хочу проходить все это снова.
- Знаешь, Райан, а давай-ка сразу приступим к делу, - говорю я ему на его удивленный взгляд.
И уже через секунду он лежит у моих ног, с виска кровь капает на траву и мгновенно исчезает в земле.
Я принимаюсь за работу. Пальцы, мне нужны лишь его пальцы.
Достаю только что купленный секатор из сумки. Один щелчок и дело сделано.
Что ж… Теперь уже точно некуда отступать, теперь у меня нет вариантов и путей отступления. Треть пути пройдена, а значит самое главное ещё впереди.
И я вновь спокоен, меня даже почти не пугает моя хладнокровность. Почти. Только тени по ночам, когда я ставлю на полку флакон, становятся более густыми, и обостряются все чувства.
Можно простить ребенка, когда он боится темноты, настоящая трагедия, когда мужчина боится света - Платон
Я устал. Сейчас мне уже кажется,что я зашел слишком далеко. Мой разум как будто разделился надвое - один кричит мне,что я безжалостный убийца, другой по ночам мечется по взмокшим простыням выкрикивая ненавистное уже имя. Я одержим им. Я веду нормальную жизнь, но внутри...я уже давно не я.
Каждый вечер после работы я бесцельно брожу по городу,вылавливая каждую ниточку аромата, тянется она из подворотни или из дверей театра. Я забредаю в клубы и мне нравится ловить чужие взгляды, пусть это и тускло, но так я чувствую себя живым.
Изучая посетителей сегодняшнего места я невольно любовался. Они все были безусловно красивы, роскошны и так безлики. Каждый из них носил на себе отпечаток одно и того же унылого запаха. Богатства, похоти, праздности. Мне было скучно здесь, я не знал, чего ищу, пока неожиданно атмосфера резко не сузилась до одного единственного человека, безшумно прошедшего по залу совсем рядом с моим столиком. Дженсен..Я рвано выдохнул знакомый терпкий привкус и готов уже был сорваться с места и броситься вслед,но... Он, подойдя к барной стойке, заговорил о чем-то с высоким темноволосым парнем. Я, как завороженный, наблюдал за каждым его жестом. Облизывает губы,смеется одними глазами, крутит кольцо на пальце, улыбается как хищник, оглядывая новую жертву, хлопая парня по плечу. Мне все больше кажется, что мы похожи. Мне становится тяжело дышать, помещение становится невозможно шумным, душным, музыка начинает эхом отдаваться в кончиках пальцев и мне кажется, что кружится голова. Пошатываясь, я встаю из-за стола. Только бы подойти поближе. Нет, убежать подальше он слишком хорош для меня. Задевая столы, стулья и танцующих людей я практически наощупь пробираюсь к неприметной двери в углу. Зайду внутрь, я запираюсь в кабинке и тяжело дыша прислоняюсь к стене, едва держась на дрожащих ногах. Перед глазами пляшут разноцветные круги, я как будто пьян, сильно пьян. Опьянен его присутствием. Легкий сквозняк из маленького окошка под потолком приводит меня в чувство. Собираюсь открыть дверь и уйти отсюда наконец.
Но тихий смех и прешептывания прерывают мою одинокую идиллию. Замираю на месте,боясь пошевелиться.
Один, незнакомый мне голос пьяно хихикает, заходя в соседнюю со мной кабинку. Другой же..
Я слышу лишь его прерывистое дыхание, слышу его возбуждение и адреналин.
Сбившивый шепот-все что я слышу...но я вижу как сузились его глаза, чувствую как он прижимается к возбужденному телу, под собой. До меня доносится низкий короткий стон. Затем звук резкого вдоха и медленного дрожащего выдоха, длившегося, пока он не вошел до конца.
Наклонившись вперед, Дженсен вошел еще глубже. В напряженное счастье. Вздохнув, услышал, как мальчишка низко застонал, кусая губы.
- Я делаю тебе больно.
Он не спрашивал.
Но и остановиться уже не мог, не мог удержать движения собственных бедер, не мог не погружаться еще глубже. В чужое тело. Глубокий стон и резкое движение стали ему ответом – мальчишка вскрикнул и неосознанно попытался отодвинуться. Инстинктивно Дженсен снова дернулся вперед – в жар и тесноту.
Медленно опустившись на пол и закрыв глаза, я чувствовал, как мое собственное тело резкими спазмами отзывается на ласки человека за стеной.
Он начал двигаться. Глубоко и плавно, размеренно и настойчиво, сосредоточено работая бедрами, смакуя ощущения тела, отданного в его полную власть; жаркую гладкую плотность в которую он раз за разом погружался. Жадно глядя в искажающееся лицо, видя, как приоткрывается в беззвучном удушье припухший рот. Выбившиеся волосы липли к раскаленной коже, стиснутые руки напряглись, крупный налитой член покачивался, полузажатый между их животами.
Поглаживая и сжимая его в такт собственным глубоким толчкам, он явно наслаждался переходом от сдавленных стонов к крикам отчаянного блаженства.
Прекрасный… Как же он красив в экстазе!
Внезапная отвратительная мысль пронзила меня – я ведь точно не первый, кто видел его таким. Нет, не первый, но сейчас мне до судорог хотелось стать последним. Единственным. Чтобы только я мог довести его до такого состояния. Сжав кулаки я уже проклинал себя за то что остался здесь.
За то что сейчас чувствую каждой клеточкой кожи этот запах секса, возбуждения и страсти. Терпкий, невыносимо приятный и такой недосягаемый.
- Проклятье… оххх, - выдохнул мальчишка. – Немного жжет…
Дженсен неопределенно хмыкнул, все еще не настолько придя в себя, чтобы посочувствовать.
Легкий поцелуй коснулся его лба. Кажется, нежные губы сложились в улыбку. Я сжал зубы, едва сдерживаясь чтобы не ударить в хлипкую дверцу и выдать свое присутствие. Как он посмел? Как этот мальчишка...Волна ненависти затопила меня, в ушах загудело и, подождав пока они оба, тихо переговариваясь, уйдут, я наконец тихо и сдавленно захрипел.
Я был вымотан, не помню как выбрался на улицу, горло саднило и глаза предательски пощипывало. Выдыхая в темное небо аромат ночного города я медленно брел по улице, и не заметив, столкнулся со стоящим у витрины человеком. Подняв глаза я увидел перед собой высокого темноволосого парня, довольного, румяного...и чем-то знакомого. Запахом. Запахом Дженсена. Беги,мальчик, беги пока можешь...
- Привет, что-то у тебя видок не очень...Я Том, а ты?
Ну что ж, будет по-моему.
- Я Миша.
- Ты устал похоже..может пропустим по стаканчику?
Вдох. Выдох. Все-таки, я научился контролировать себя.
Доверчивый и глупый, пустив меня к себе домой, мальчишка тут же начал хлопотать вокруг меня. Он вел себя так дешево и пошло и мне до скрежета захотелось наказать его. За то, что он недостоин Дженсена. За то, что так бесстыден и развратен.
Мне для этого нужен всего один шаг. Стакан летит на пол и разлетается осколками. Я сделаю так, что ты сам будешь похож на эти осколки.
Сильные пальцы сдавили горло, парень начал дергать ногами.
- Да кто ты такой? – Захрипел он, ухватив меня за руку.
- Твой кошмар.
Я давил до тех пор, пока он не потерял сознание.
В себя он приходил медленно, и первым делом, почувствовав, что лежит на животе, а руки крепко прикручены к изголовью кровати, осторожно попробовал веревки на прочность. Это движение не укрылось от мои глаз. В полумраке комнаты лезвие ножа выглядело почти романтично. Меня даже передернуло.
- Ну что?.. - Жаркий шепот в ухо прекратил попытки молодого человека освободиться и заставил застыть, парализованного страхом. – Повеселимся?
- Отпусти меня, слышишь! – Сквозь зубы прошипел он и попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на меня.
- Не дергайся! – Мягкие губы поцеловали в ухо, прижали мочку.
- Что ты хочешь? Я все тебе отдам, только отпусти…
- Отдашь, отдашь, в этом я не сомневаюсь...
Сейчас я мог лишь наслаждаться. Я чувствовал присутствие Дженсена так четко, как будто это он сейчас лежал, покоряясь моим рукам. Как будто это его кожа покрывалась мурашками от прикосновений холодной стали. Обман проходил лишь тогда когда разум подсказывал мне, что я заблуждаюсь.
Он едва не застонал, но сжав зубы сдержался, чувствуя, как предательские слезы потекли по щекам, и не было сил справиться с липким, скребущимся внутри страхом.
- А знаешь...Ты ведь на самом деле сам виноват самую малость..просто ты оказался не в том месте и не с тем человеком.
- Отпусти, я обещаю!..
- Нет, твоим обещаниям грош цена… - мои руки ласково порхали по спине, бокам, ягодицам, затем к ним присоединились губы: мягкие, нежные, требовательные…Мне хотелось медленно, но наказать его за то,что он сделал. Может быть, неосознанно. Но я уже был на пределе. И этот глупый мальчишка стал последней каплей.
- По сути, тебе просто не повезло, - продолжил я, - Вообще-то, сначала я думал, что он на тебя и внимания не обратит. Обычно я до насилия не довожу... Просто убиваю и забираю свое. Но ты...Понравился ему. Может быть, поэтому я сейчас здесь. Иметь дело с сильным человеком всегда приятно.
Этот «сильный человек» готов был рыдать в голос и молить хотя бы не насиловать его перед смертью. И только остатки гордости не позволяли пасть так низко, чтобы обратиться к насильнику с униженной просьбой о милости.
Я чуствовал как от него начинает волнами исходить резкий запах страха. Он обволакивал пространство душной комнаты, кружил голову.
- Не хочу… - Застонал он.
Я заставил его встать на колени. Он дрожал, но меня это только еще больше заводило. Отбросив нож на простыню,сильно, но пока не жестко я обхватил его затвердевший член. Я оглаживал тело и жарко, настойчиво целовал, обрушив на свою жертву шквал чувственных, требовательных поцелуев. Как бы я хотел, чтобы на его месте был другой.
Страх смерти сначала не давал мальчишке расслабиться, но потом постепенно отошел на задний план и, не исчезнувший совсем, теперь подстегивал и делал все ощущения более острыми.
Пленник завелся, он изгибался навстречу моим ласкам и неприятное осознание того, что сейчас его ласкает убийца растворилось в разлившейся по телу приятной истоме.
- Ты уже открыт, - нежный язык проследил контур уха, добрался до мочки и пососал ее, - но я хочу, чтобы ты принял меня без боли, хочу, чтобы тебе было очень хорошо…Так, как тебе было хорошо с ним.
Бесшумно втягивая носом влажный терпкий воздух я опустился вниз, под живот, и взял член своей жертвы в рот. Ласки чувственные, требовательные, нежные, жаркие заставили затрепетать готового к оргазму человека. Я чувствовал,как блаженство волнами захлестывало сознание мальчишки, заставляло стонать и изгибаться. Мне это нравилось.
Поэтому не осознав еще что делает,он сам насадился на моим пальцы.
Я поднялся и обхватил ягодицы руками. Вошел мягко, без боли, утыкаясь ему в затылок. Совсем как делал это Дженсен пару часов назад. Толкнул раз, другой и вдруг попал в нужную точку. Он вскрикнул от неожиданности, когда внизу живота произошел маленький чувственный взрыв, волна от него сладкой судорогой пробежала по всему телу и завибрировала в голове. Вторая волна салютом взорвала центр удовольствий, запрятанный где-то глубоко в мозгу.
Крики, стоны, мольбы не останавливаться прорывались сами собой. Он все ближе подходил к оргазму, все настойчивее впускал в себя чужую плоть, насаживаясь почти до конца.
Я протянял руку и сжав теплую,шершавую рукоятку, провел по напряженной шее, ощущая горячее и вязкое на руках.
Убыстрил темп, порождая внутри новые, еще более яркие ощущения. Тело, мышцы, внутренности, - все сейчас исполняло предсмертный танец, сокращаясь мелкими пульсирующими движениями. Иногда мышцы сжимались так мощно, что мне казалось что мальчишка раздавит меня внутри себя. Но агония расслабляла мышцы, заставляя их вибрировать и сжиматься частыми резкими импульсами.
В его глазах потемнело и сознание уже готово было отключиться. Яростно прошептав заветное имя, выпустил из рук нож, чувствуя как мальчишка хрипит и колотит руками. Почему-то мне уже было совсем не страшно, только кровь заливавшая простыни темными пятнами вызывала неприятные ощущения..И запах смерти. Он был здесь. Не пугливый и неумолимый. Терпкий и густой. Я не любил этот запах. Но сам привел его сюда.
Оргазм потряс обоих, заколотил и жертву, и палача, хлынул мощным прибоем на два слитых воедино тела и растворил в себе, унося все дальше в своих трепещущих, мягких ладонях.
Авторы: любопытный_Кас, ПадасвунН
Фанарт: NiKtaDark
Рейтинг: От R до NC-17, местами НЦ-21 за особую жестокость.
Персонажи: Миша Коллинз, Дженсен Эклз, Мэтью Лоуренс, Кристиан, Адам, Райн Куппер, Том Уэллинг, Чэйс Кроуфорд , Йен Сомерхолдер, Майкл Розенбаум, Мэтт Коэн, Брэнт Корриган, Чад Мюррей, Джаред Падалеки.
Пейринг: Миша/Кристиан, Дженсен/Том Миша/Том, Миша/Чейз, Миша/Йен, ДЖенсен/Брэнт, Миша/Брэнт, Миша/Дженсен
Жанр: Ангст
Саммари: за основу был взят фильм "Парфюмер", ХЭ не будет.
Статус: в процессе
Предупреждение: слэш, AU, POV Миши, ООС, некрофилия, насилие, убийства.
Размер: планируется миди
От авторов: Авторы осознают что полезли в такие дебри которые лучше не трогать, но раз уж начали...были не в себе и все написанное - лишь плод больной фантазии. История не имеет никакого отношения к реальности и в процессе написания ни одного человека не постадало, кроме авторов конечно.
читать дальше ...у любви тысячи аспектов, и в каждом из них - свой свет, своя печаль, свое счастье и свое благоухание.
К. Т. Паустовский
Пролог.
Она кричит, побелевшими руками сжимая грязные простыни на кровати, рот раскрывается в немом крике, по подбородку стекает кровь из прикушенной губы.
Нельзя чтобы соседи услышали, нельзя, чтобы кто-то узнал, проституткам нельзя иметь детей, а это уже второй за последние три года. Она что есть силы стискивает зубы, до боли, до скрежета.
Пот тонкой струйкой стекает по её лицу, но она не замечает этого - боль разрывает её по полам, этот ребенок будто хочет убить её, выесть изнутри. Но она сильнее его. Нож блестит на прикроватной тумбочке, вид холодной стали внушает доверие и обещает покой. Она думает, что готова сделать это, она почти уверена.
С первым ребенком все было просто, она помнит всё в мельчайших подробностях, детский крик, подушку, всё было слишком просто....
Спустя полчаса кровавый комок плоти лежит на кровати, она пытается отдышаться, берет нож..... Но нет, не хватает сил сделать это, это слишком даже для неё.
Женщина обрезает пуповину, заворачивает ребенка в грязную простыню и идет в душ. Горячая вода успокаивает, кровотечения практически нет..В комнате по-прежнему тишина. Она надевает плащ и выходит на улицу.
Он дышит, еле слышно, но не издает ни звука, не кричит, как первый ребенок, и она надеется, что он умрет сам.
Пройдя пару кварталов, она чувствует, как её качает, ведёт из стороны в сторону, в голове такой туман, что трудно дышать. Она двигается на ощупь, ещё немного, доползти…По ноге течёт кровь. Она заворачивает в темный переулок и бросает живой сверток в мусорный контейнер, не оглядываясь, уходит. И торопливое цоканье каблуков ещё долго слышно в пустом переулке. Женщина заворачивает на свою улицу и понимает что это конец. Кровь уже льётся по ногам сплошным потоком, но ей не страшно. Тело как будто ватное, так легко и в тоже время сложно, медленно сползает вдоль стены... На тротуар опускается уже мертвецки бледное тело. И никого, лишь вдалеке слышна полицейская сирена.
Запахи, они повсюду, она окружают, будоражат, заставляют дышать. Сердце младенца бьется медленно и загнанно, кровь бежит по венам, ещё чуть-чуть и оно кажется остановится…. Последнее усилие и хриплый писк вырывается из легких, как мольба о помощи, как последняя надежда на спасение, отчаянная попытка вырваться из лап смерти. Чтобы жить.
Мэг сидит у открытого окна с чашкой кофе и смотрит на улицу. Окна выходят в темный, невзрачный переулок, но ей все равно. Хочется воздуха, просто дышать и ни о чем не думать, дышать полной грудью. Мысли гуляют где-то далеко, пока их не прерывает хриплый писк. Сначала Мэг испугалась, что это крысы, но слишком громко для крыс, слишком пронзительно и жалобно…Неужели?... Она хватает пальто и выбегает на улицу, набирая на ходу номер полиции.
***
Мише 11 лет.
Детский дом стоит на отшибе. Старое, полуразрушенное здание, плесень, гниль и грязь. Повсюду такие же грязные дети снуют туда-сюда, и запахи, дом наполнен запахами.
Грязные бараки, больше похожие на тюремные камеры, двухярусные кровати у стен и решетки. Это и есть моя тюрьма.
Пот множества тел, пыли, запах нищеты и безнадежности, я чувствую этот запах каждую секунду, он не оставляет меня ни на секунду. Он будет преследовать меня всю жизнь, он впитался мне в кожу, в волосы, его не вывести ни одним мылом или гелем. Запахи такие разные и в то же время похожие, это мое проклятие.
Мое проклятие на всю жизнь.
Сколько я помню себя, меня всегда привлекали запахи, любые, будь то аромат свежих яблок или вонь сточной канавы. Мне с детства было интересно. Казалось, что запах способен влиять на восприятие. Это имеет приятный аромат - значит это вкусно и не опасно. Утро иное, нежели вечер, а ночь...ночь дурманит обилием неведомых запахом. Я не был любознательным ребенком, но эта область меня манила. Мне хотелось знать что несут с собой эти эмоции.
Я знал, что не такой как остальные дети. Я был другой с самого начала. Я умел безошибочно определять и интуитивно чувствовать. Что можно есть, а что нельзя, какие цветы засунуть за пазуху, чтобы во время обхода воспитатель мило мне улыбнулся и как получить лучший кусок пирога по праздникам.
Вот и сейчас, сидя на скамейке в столовой с облупившимися стенами я чувствую запах того, что воспитатели называют едой. Впрочем, может так оно и есть, настоящей еды я не пробовал, есть что-то лучше? Не знаю. А это....запах подгоревшей овсянки, чёрствого хлеба и ещё чего-то, не знаю названия, чего-то терпкого, до приторности сладкого и противного. Меня пробирает дрожь. Отвратительно.
За спиной идет обычная перепалка ребят постарше, но я стараюсь не думать об этом. В любом случае это направлено на меня, что бы они ни задумали. Весь сжимаюсь в предчувствии и улавливаю запах земли, он все ближе, ещё мгновение..... не оборачиваясь, выбрасываю руку в сторону и ловлю твердый кусок земли. Камень.
-Колдун, я же говорила, - вопит какая-то девчонка, - он колдун!
Усмехаюсь, нехотя доедая безвкусную бурду. Я привык уже. Поэтому я всегда один. Люди всегда боятся того, чего не понимают.
****
Сегодня необычный день.
Монахи близлежащего монастыря приезжают выбрать учеников. Они выглядят крайне забавно и приятно пахнут, какими-то травами и свежей, читой водой. Я выглядываю из-за спин старших мальчиков и потихоньку пробираюсь поближе. Старший из них, миловидный старик с добрыми глазами и тонкими пальцами что-то говорит воспитателю. "Десять лет", "обучим", "искусство запаха"...
До меня долетают лишь обрывки фраз, но я уже все понимаю. Это мой шанс.
Десять лет в стенах этой святой обители и я должен туда попасть. Мне здесь душно и я не могу свободно думать.
Эти запахи сводят меня с ума, я хочу научиться управлять ими, подчинить себе. А эти люди смогут научить, я уверен. Я чувствую это. От них исходит уверенность, сила и знание.
Монахи ведут себя как на смотринах, они ходят по рядам и всем мило улыбаются. Мне нужно научиться так же, это покоряет и располагает. Я совсем в начале своего пути и уже ни секунды не совневаюсь в успехе. Я выжил здесь, и это неспроста. У меня есть цель.
Наконец они выбирают пятерых из нас. Не знаю каким чудом… Подозреваю, что это воспитатели попросили забрать излишне странного и нелюдимого мальчишку, но я попадаю в эту группу. Наконец-то! Я вырвусь отсюда, из этой затхлой темницы, навстречу новым эмоциям, новым запахам. Запахам чистым и нетронутым. Я узнаю их все, все до единого, я смогу, ведь теперь у меня есть самое главное. Свобода.
***
Миша , 17 лет
Здесь я заново родился и учился жить.
Я научился находить единение с собой и к окружающей природой, научился слушать, слышать. Я зализывал раны детства, позволяя новой жизни наполнить меня изнутри.
Запахи, ранее не известные, дурманящие и непонятные...Теперь я умел с ними обращаться. Приручать, обрабатывать, запоминать.
Мне не хотелось ни с кем делиться, я хотел забирать и безраздельно наслаждаться.
Для меня это место стало райским садом. Эти люди казались мне волшебниками. Они учили, что в аромате есть убедительность, которая сильнее слов, очевидности, чувства и воли.
Убедительность эта неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому, как входит в наши легкие воздух, которым мы дышим. Она наполняет, заполняет нас до отказа, и против нее нет средства.
Я словно забавлялся, как ребенок, который хлюпает, шлепает и плескается, возясь с водой, травой и грязью; стряпает ужасное варево, а потом заявляет, что это суп. Я бесконечно смешивал запахи, окунался в них и наслаждался охватывающей меня эйфорией. Новые знания захлестывали меня и уносили в мечты.
Я видел себя молодым человеком на прогулке по ночному городу, видел себя лежащим в объятиях любовников, видел силуэт букета роз на подоконнике под порывами ночного ветра; слышал пение вспугнутых птиц и далекую музыку; слышал совсем близко, над ухом, шепот: "Я люблю тебя" и чувствовал, как от наслаждения волосы вставали дыбом, теперь!
Теперь, сию минуту, в этот самый миг!
Я открывал глаза и стонал от удовольствия. Эти эмоции не были чем-то, что было известно мне до сих пор. Это был не аромат, который улучшает ваш запах. Это была своеобразная, новая вещь, которая могла извлечь из себя целый мир…
Волшебный богатый мир, и вы сразу забывали все омерзительное, что было вокруг, и чувствовали себя таким богатым, таким благополучным, таким хорошим...
Засыпая, я все глубже погружался в самого себя и совершал триумфальный выход в большой мир, где праздновал в мечтах некую победу обоняния, гигантскую оргию с густым дымом ладана и парами мирры в свою честь. В монастыре я приобрел знание тех приемов ремесла, которые позволяли бы изготовлять, выделять, концентрировать, консервировать ароматические вещества и тем самым готовить их для некого высшего применения. Ибо хотя я обладал прекрасным обонянием, но еще не умел физически овладевать запахами.
Итак, я с готовностью подчинялся инструкциям, осваивая это загадочное искусство. Замша, дерево, смешивание пудры из пшеничной муки, миндальной крошки и толченого фиалкового корня. Ароматные свечи из древесного угля, селитры и стружки сандалового дерева. Восточные пастилки из мирры, смолы и янтарного порошка. А цветы...какие здесь были цветы. Размельченные розовые лепестки, цветки лаванды, лютики и орхидеи. Я терялся, голова шла кругом, и мне казалось, что небо вращается надо мной в бешеном ритме. Порошки с привкусом мяты, жидкости для втирания в кожу...Скоро я научился изготовлению всех лосьонов и порошков, туалетных и косметических составов, а кроме того, чайных смесей, смесей пряностей, ликеров, маринадов и прочего; усвоил всю традиционную премудрость, которую смогли передать монахи. Я впитывал все как губка и жаждал опробовать на практике.
Вскоре я узнал секрет главных составляющих любых духов и о том, что каждый парфюмер однажды находит свой запах.
Ворочаясь ночами на жесткой постели, я представлял, как будет выглядеть мой.
Будет пахнуть вишней или речной водой? Приторный или с горьковатым привкусом? Будет ли это запах человека или вещи. Я не допускал и мысли о провале. Я видел себя гением, который ищет и находит. За это я был готов на любые безумства. Я просыпался в холодном поту, ловя сквозняк из окна и мечтая бежать вперед.
С наступлением утра я вновь принимался за дело. Не зная усталости, я давил в прессе ядра горького миндаля, толок зерна муската, или рубил фиалковый корень, чтобы затем настаивать стружку на чистейшем спирту. Я научился высушивать травы и цветы - на решетках в тени и тепле - и консервировать шуршащую листву в запечатанных горшках и шкатулках. Овладел искусством изготовления любого настоя.
Мне казалось, что теперь я смогу не только найти свой запах, но и удержать его навечно.
Миша 21 год:
Двери с тяжелым грохотом закрываются за спиной, тяжёлый рюкзак за спиной и билет руках..Свобода.
Нью-Йорк, жди меня!
Автобус увозит меня от ставших ненавистными стен. В городе работу я нахожу быстро, рекомендации из монастыря у меня хорошие, парфюмерный магазин практически в центре города. Это, конечно, не то, что я искал, но очень похоже.
Я с радостью соглашаюсь и квартиру снимаю неподалеку.
К работе я привык быстро. Я вообще легко стал сходиться с людьми.
Люди приходили и уходили, я же наблюдал за ними и понимал, что живу в иной реальности. Реальности стороннего наблюдателя. Я не завидовал им, нет. Так мне казалось.
Но однажды. Я помню, была весна. Прошло уже полтора месяца, как я работал тут. В это время года цветут деревья, запах так девственен и легок, что я мог часами сидеть на траве, вдыхая, давая им наполнить меня. Вечерами я смешивал и фильтровал, вслушиваясь с шум машин за окном. В тот вечер приехали люди. Я не видел из своего окна, но чувствовал. Один пах дорогим табаком и невыносимым одеколоном, второй утром пил какао а третий...я почувствовал, как все мои чувства напряглись. Удивительное ощущение. Когда ветер трепал его волосы я уловил легкий запах соли и чего-то мне непонятного..наверное, алкоголь. Он пил много молотого кофе, и руки его пахли неуловимым и оттого еще более желанным..я никогда не испытывал ничего подобного. Когда я вышел на улицу, то увидел лишь его удаляющуюся спину.
Взъерошенные светлые волосы...он проводит мягкими пальцами по щеке с колючей щетиной. Оборачивается, глядя прямо на меня. Глаза. Зеленые, длинные ресницы. Перед тем как войти в дом он отряхивает с пальцев...сладкое..да, это сахарная пудра.
Он был воплощением всего того, чего я никогда не знал. Видел лишь в детстве. Тогда я не знал, что с этим делать. Но все изменилось. Я умел хранить, беречь и использовать. Запах этого человека..был совсем непонятным. Терпким, ускользающим.
И спустя неделю или около того я обнаружил нехватку. Обнаружил себя хотящим другие вещи, более человеческие вещи, как настоящая любовь с женщиной или мужчиной, или больше непосредственного физического доступа к желаемому или...
Я обнаружил себя желающим эти вещи и многие другие. Переживание блаженства и рая начало раскрываться как совсем не то, чем казалось. И, как с любым действительно хорошим наркотиком, спуск был даже более ужасающе болезненным, чем полет возвышенно прекрасным. Мне хотелось на волю.
Так хотелось, что переживание рая, блаженства и единства всего, раскрошилось в ничто перед лицом моего нового растущего убеждения. Я нуждался и чувствовал нехватку новых ощущений, запахов, эмоций и всего того, чем я привык жить.
Все это с треском накатило на меня, и то, что было раем, годами абсолютного блаженства, теперь открыло мне свое другое лицо. Лицо, которое было ужасом, уродством, клаустрофобией, зажатостью, ненавистью, нуждой, недостатком, хотением и не получением, тщетным сопротивлением, цеплянием, терянием, жаждой…
Я впал в крайнее отчаяние.
Я помню, как хотел кричать и молить Бога, в которого я не верил, сделать так, чтобы я никогда не встречал этого человека, сделать так, чтобы я никогда не слышал, как дрожат его длинные ресницы и скрипят на пальцах остатки сахарной пудры. До встречи с ним у меня все было в порядке. Я играл в теннис, слушал шум ветра, вдыхал запах тлеющей листвы, выкуривал косячок время от времени, потешался с друзьями… Я и вправду был в порядке. У меня не было много, и я не ожидал многого.
Но теперь, увидев его рай, блаженство и вечную свободу без условий, а потом, увидев, как все это исчезло, я бы отдал все, чтобы вообще никогда об этом не слышать.
Я слышал, как буддисты говорили, что это величайшая удача в жизни даже услышал слово «просветление». Я вспоминал это и бранился на воспоминания об этом.
Я бы отдал все, чтобы никогда не слышать это слово и просто оказаться там, где начал. Но ад не уходил, желание не уходило. Боль, страдание, больное желание насладиться неведомыми эмоциями и запахами не уходили. Ничто из этого не уходило.
Я сходил с ума.
Нередко спусковым крючком для убийцы служит какая-нибудь вещь, действие — фетиш.
Я вижу его каждый день. Чувствую.
Гель для душа, гвоздика, лаванда, одеколон и тысяча других ароматов, но самое главное это его запах, запах его тела, такой мягкий, манящий, горьковатый.
Стоя за прилавком я наблюдаю за ним - окна прямо напротив офиса. Ни одно движение не ускользает от меня. Он сосредоточенно морщит лоб, когда сидит за компьютером или когда разговаривает по телефону. Он меряет шагами офис, или улыбается, или разговаривет, а его губы безмолвно движутся...
В голове что-то щелкает, кто-то включает рычаг.
Ненависть к каждому, кто подходит к нему ближе, чем на метр. Они все уносят его частичку, его запах теряется в этом водовороте чужих ароматов.
И я тоже хочу быть рядом, хочу брать от него всё до последней капли, хочу вдыхать его.
Ненавись клокочет во мне, она растет с каждым прожитым в одиночестве днём, становясь все сильнее, затягивая меня в этот водоворот.
Страшно ли мне? Нет. Я ею наслаждаюсь. Я хочу брать и я возьму.
Все эти люди, окружающие его, они оскверняют его запах своими прикосновениями. Я их всех уничтожу, смешаю с грязью, отберу.... Просто понимаю, что не смогу жить с этим, с ощущением того, что его нет со мной. Каждый день как пытка.
***
Этот парень появляется через две недели после того, как Дженсен возвращается на работу. Как только я вижу его, то понимаю что он опасен. Вижу, какие взгляды бросает на него Дженсен, как соприкасаются их руки, когда мальчишка каждое утро передает ему почту, как улыбается в ответ на что-то смешное, сказанное Дженсеном, как стреляет своими глазищами.
Господи, да стоит Дженсену захотеть, он оседлал бы его прямо там, не закрывая дверь, не стесняясь открытых штор. Но Дженсен не торопится, он играет с ним в кошки -мышки, дразнится, понимая, что так добыча будет горячее, а победа слаще. Мы похожи с ним в этом.
Мне достаточно сделать пару звонков и этот парень - Мэтью, начинает каждое утро заходить и к нам, приносить счета и забирать чеки. Сказать что мне тяжело встречаться с ним, значит просто промолчать. Я не в силах спокойно смотреть на него, сжимаю кулаки, ногтями царапая кожу. Боже, дай мне сил! Этот запах, он на его руках, такой четкий и ясный что хочется взять его немедленно, схватить за руку и заставить отдать, содрать вместе с кожей, с кровью впитать в себя. Но я заставляю себя улыбаться ему, разговаривать и быть милым.
А в голове медленно но верно зреет план, я уже знаю что делать. Как забрать Дженсена из Мэтью.
И страшнее всего, что от этих мыслей мне не становится противно или страшно. Наоборот, руки дрожат от возбуждения, хочу быстрее сделать это.
По четвергам Мэтью приходит вечером. Он учится в Университете и с утра в этот день занят и сначала заходит к Дженсену. Улыбка, касание, всё как обычно, накатанная схема.
Они со смехом выходят из офиса и Дженсен жмет его протянутую руку. Всё как в замедленной сьемке, так долго, гораздо дольше чем требуют рамки приличия. Большой палец медленно поглаживает ладонь мальчишки, тот смущенно краснеет, но не отводит глаз, и я понимаю, что надо торопиться. Прямо сегодня, иначе будет поздно.
***
- Миш ты сегодня какой-то задумчивый, нет?
Я улыбаюсь, дрожащими руками переставляя с места на место флакончики.
- Н..нет..просто устал.. - сконцентрироваться, не думать ни о чем. Все получится.
- Да, тяжелый день. Я сегодня несколько раз с доставкой ездил в агенство через дорогу, знаешь, их начальник...
Рука непроизвольно дергается и только что расставленные в ряд флаконы летят на пол.
Душное помещение взрывается массой запахов и я обескураженно опускаюсь на пол бездумно собирая руками осколки. В голове начинает гудеть и хочется на свежий воздух.
- Ой, я отвлек тебя, я виноват...
Он что-то еще бормочет, садится рядом и пытается помочь.
Я же закрываю глаза и молю бога лишь о том, чтобы не раскрошить его лицо об эти осколки прямо здесь. Он постоянно касается пальцами моих рук и я чувствую как по телу пробегает дрож. Я почти теряю сознание и перед глазами все плывет. Я ненавижу это место. И свою манию.
- Эй, Миш..Миш.. - он подхватывает и почти силой тащит меня на улицу. Я лишь успеваю схватить негнущимися пальцами маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью и кинуть ее в сумку. Боже, что я делаю...
На улице уже совсем ночь и легкий ветерок быстро приводит меня в чувство,хотя перед глазами по-прежнему все нечетко. Ну я лопух, надо же так лажануться..Мальчишка обеспокоенно смотрит на меня, потом решительно заявляет:
- Пошли ко мне, тут недалеко, тебе нужно умыться и выпить чаю горячего.
Я киваю, слабо ему улыбаясь и нашаривая в сумке прохладное стекло.
Я уже почти передумал, когда шел с ним под руку по тихим улицам. Шел и думал, что вся моя затея - чистой воды безумие. Наверное, я сошел с ума...Я вдыхал ночной воздух этого большого города и мечтал, чтобы моя жизнь шла совсем по иному сценарию. Чтобы в ней не было этого человека с большими изумрудными глазами и горьковатым привкусом наслаждения жизнью....Но он никуда не денется.
Погруженный в свои мысли, я сидел на диване у Мэтью дома. Он возился с чайником, я же, бездумно уставившись в окно, пытался унять дрожь в руках.
Я закрывал глаза и вспоминал, как по вечерам ходил рвать на поле лютики, собирая пыльцу и вдыхая запах утренней росы. Почему я ни с кем не могу поделиться этим?
- Миша? Миша, ты не уснул?
Ах,да...мальчишка. Я открываю глаза и покорно принимаю из его рук горячий стакан. Он садится рядом и тоже отпивает маленькими глоточками из своей чашки. Пахнет вкусно. Он скидывает куртку и отбрасывает ее на диван рядом со мной. И я внезапно снова улавливаю едва заметный, стертый запах.
- Может, ты хочешь сливок или молока?
Умный мальчик, ты все правильно делаешь....
Киваю. Он отдает мне свою чашку и скрывается на кухне. Рука дрожит, но я вообще плохо контролирую себя. В голове стучит только одно..Дженсен,Дженсен...
Кап. Кап. Прозрачные, без запаха они тут же растворяются в чае.
Что делать дальше я вообще слабо представляю. Он возвращается и, налив молока, садится рядом на диван.
Я напряжен так, что слышу стук собственного сердца. И сильный запах чая с молоком. Наверное, он будет сниться мне по ночам.
К горлу подступает панический ужас, когда мальчишка внезапно начинает хватать ртом воздух и выпускает чашку на пол.
Я смотрю в окно, он же хватает ртом воздух и медленно опускается на кровать, хватаясь руками за одеяло. Он хрипит и жалобно что-то бормочет. От его едва слышного ускользающего дыхания начинает кружиться голова и я мечтаю, чтобы это быстрее кончилось. Чтобы я ушел сегодня отсюда, унося свой запах. Наконец он затих, сжав руки в кулаках.
Я склонился над мальчишкой, стараясь не глядет ему в лицо. Руки дрожали, я весь взмок, как будто взбирался на гору, по всему телу бежали мурашки. Я был отвратителен сам себе. Перед глазами все плыло, когда я срезал его волосы. Меня тошнило, хотелось убежать, но привычные руки парфюмера делали свое дело. Разум отказывался, но душа требовала. Моя стихия затягивала и топила меня, пренебрегая любыми сложностями. Я был готов.
Убийство служит формой сексуальной мести. И в сознании каждого маньяка власть, ненависть, подавление, убийство и секс связаны неразрывно.
Мне хотелось удержать этот прекрасный момент, удержать, уловить, запечатать, сделать так, чтобы это наслаждение принадлежало лишь мне. И я начал следить за ним, за тем, кто виноват в моёй одержимости, за этим человеком с зелёными глазами, за моим проклятием.
Окна его офиса прямо напротив витрин магазина, и я вижу каждое его движение. Я наблюдал за ним каждый день. Я видел, как он приходит, как и с кем уходит, с кем разговаривает, смеется и кому пожимает руку.
Мне казалось, что я смогу добраться до него легко, схватить и никогда больше не отпускать. Но это было не так. Его окружало бесконечное множество людей, со своими запахами и повадками.
Они казались мне жалким, но я завидовал им. Завидовал и ненавидел.
За то, что они там, а я здесь. За то, что они проводят вечера, вдыхая его запах, касаясь его рук, губ и нежной кожи.
Я проклинал себя за свои мысли, гнал их прочь. Но безумие и жажда обладать овладевала мной все сильней и сильней.
Однажды вечером я сидел в баре, вертя в руках флакон сандалового масла.
Я часто бывал здесь, сидя у окна и наблюдая за людьми, запоминая. Я надеялся, что однажды и он появится здесь, принося с собой свой запах, но этого не происходило.
До этого дня, когда в бар, громко смеясь вошел молодой мужчина...Я обернулся и стиснул зубы от разочарования и злости. Это был не он. Но явно чувствовалось его присутствие - тот же легкий аромат, что и тогда на улице, те же горьковатые нотки..Но как? Откуда здесь? Это иллюзия, обман..
Желание наказать дерзкого шутника за чужой запах - вот что ударило мне в голову, сперло дыхание и заставило, мило улыбаясь, подойти ближе:
- Привет, не скучаешь?
Его звали Кристиан. Он не казался мне красивым, но и не отталкивал.
Я вообще всегда видел людей в несколько ином свете. Меня привлекала не только физическая красота.
Ведь моей стихией был мир совершенно иных эмоций.
Я умел очаровывать и располагать к себе. Я знал это и потому смеялся над его шутками, отвечал на быстрые взгляды и прикосновения. Это оказалось несложно.
Он рассказал, мне, что работал в офисе и недавно расстался с парнем.
Он не говорил, но я и так знал. Знал, потому что его руки и волосы до сих пор хранили память.
Неуловимую, смытую литрами водой, одеколонами, шампунями и прочей дрянью. Но я знал.
И когда он позвал меня выпить у него дома и посмотреть его картины, я пошел за ним как на поводке.
Он с такой готовностью открылся мне, что мне снесло крышу. Я грубо целовал его, прикусывая влажные губы. В темноте комнаты, полной запахов посторонних людей, выпивки и мяты, мы торопливо скидывали друг с друга одежды.
Он мечтал о любви, я же жаждал прикоснуться к его обнаженной коже и уловить неуловимое. Он извивался подо мной, царапал спину и плечи, бездумно выдыхая мое имя, я же целовал его шею и зарывался носом в волосы, мечтая, чтобы на его месте был другой.
Когда он откинулся на подушки, доверчиво улыбаясь мне и проводя рукой по мокрому животу, я испытал почти отвращение.
Жизнь научила меня многому, и прежде всего не считать ее ценной и священной. Для меня важен был лишь результат.
Кристиан уснул, а я сидел на кровати, сцепив пальцы и неслышно выдыхая ночные запахи.
Когда я склонился над спящим парнем, он вдруг открыл глаза и удивленно успел лишь прошептать "Миш, ты что?" прежде чем я сильно ударил его в висок.
Он безвольно обвис у меня на руках, а я стремительно принялся за дело
Я был в своей стихии, весь мир перестал существовать. Я не замечал, что тело в моих руках неправдоподобно податливо и уже не так горячо как было минуты назад. Я торопился, с непривычки царапая нежную кожу, собирая с нее все, что она успевала мне отдать. Я аккуратно срезал его влажные волосы, задумчиво запихивая их в сверток и уже обдумывая способ, которым буду перегонять добытые материалы, фильтровать и смешивать. В темной душной комнате, где на кровати лежало тело, и были разложены мои заготовки, я мог думать лишь о том, что мне делать дальше. Потому что этот этап я прошел.
Я аккуратно накрыл кровать простыней, собрал сумку и, не включая света, вышел на улицу. Район был людный, но в этом городе никогда не было проблемой затеряться. Здесь люди не запоминали лиц.
На душе было тревожно.
Меня беспокоило, смогу ли я добиться эффекта? Смогу ли найти тот самый запах, его запах…
Лежа под утро в кровати, я еще раз извлек его аромат из воспоминания - не смог противостоять искушению - и погрузился в него, ласкал его и позволял ему ласкать себя, ощущал его совсем рядом, так близко, словно во сне.
Словно я уже действительно обладал им, своим ароматом, своим собственным ароматом, и, пока длилось это опьяняюще - дивное мгновение, я любил его в себе и себя благодаря ему. Я бы хотел заснуть с этим чувством влюбленности в себя. Но как раз в тот момент, когда я закрыл глаза, и осталось сделать всего один вдох, чтобы погрузиться в грезу, аромат покинул меня, внезапно исчез, и его место заполнил холодный запах убитого мною человека.
Феномен "маски нормальности" серийного убийцы объясняется тем, что особенности его психики позволяют сбросить весь груз бессознательного напряжения в одноволевом акте, что приводит к исчезновению предпосылок функционирования механизмов защиты психики. Серийный убийца не притворяется нормальным человеком, после совершения преступления, лишенный груза инстинктов, он представляет собой образец психически здорового, абсолютно уравновешенного человека.
Второй флакон готов. Замысловатая бутылочка с прозрачной жидкостью. Боюсь открывать лишний раз, иначе я потеряю голову от этого запаха.
Всего пара капель, но сколько сил они потребовали от меня. Я бережно ставлю его на полку рядом с первым. И сколько их еще будет впереди?
Помню, что вначале мне было страшно, но сейчас я уже не боюсь. Я наслаждаюсь этим процессом.
Все они недостойны того, чтобы носить в себе его запах. Я вырву его с корнями, с кровью и мучениями, они жизнью ответят мне за то, что посмели приблизиться к Дженсену.
Не остается ни тени сомнения. Если в начале пути я ещё колебался, то сейчас пойду до конца. Любого, кто встанет у меня на пути, я уничтожу.
Телефонный звонок прерывает поток моих мыслей. Звонит знакомая с работы.
Что ж, можно и расслабиться немного, хотя порой у меня возникало ощущение, что у неё есть виды на меня. Ну, знаете как это бывает… Неосторожно брошенное слово, взгляд, перешептывания за спиной и все дела, хотя...что за бред, мы всего лишь коллеги.
Вики появляется на пороге моей квартиры минут через сорок. На ней женская бежевая рубашка, черные классические брюки. Она достаточно высокая и, когда она на каблуках, мы с ней одного роста.
В руках она сжимает сумочку. С такой силой, что пальцы белеют. Она нервничает. И ещё,...у неё практически нет запаха. То есть он есть, но он такой пресный, безвкусный..., и едва уловимый запах духов не перекрывает её собственного. Мне уже скучно, но я заглядываю ей в глаза и вижу в них такую мольбу, что уже не в силах отказать.
Мы идём в кино, она без конца болтает по пути туда. Немного жаль её, ведь она действительно надеется на что то.
Провожать её приходится далеко, три квартала пешком. Идем рядом, иногда соприкасаясь руками. Опять она что-то говорит, но я уже даже не вслушиваюсь, просто вдыхаю запахи улицы…Целый каскад, водоворот ароматов. Мне легко погрузиться в них, забыть, где и чем занят.
- Эй, Миша, ты слышишь меня? Мы пришли. Спасибо, что проводил,- она смотрит на меня выжидающе. Господи, она же ждет поцелуя…
Я наклоняюсь к ней и целую в щеку. Вижу, как она недовольно морщит нос и удивленно распахивает глаза.
- Спасибо за чудесный вечер, как-нибудь обязательно надо будет повторить, - говорю я ей и ухожу.
Я понимаю, что она ждала другого продолжения, но зачем? Не вижу смысла обманывать её. Иду вдоль ярких витрин магазинов, так хорошо и спокойно.
Думаю о нём, о его глазах, его руках, голосе, вдруг резко останавливаюсь. Запах. Его я не спутаю ни с каким другим, узнаю из тысячи и он рядом. Едва уловимый, он витает в воздухе и будоражит. Я иду, повинуясь своим внутренним инстинктам и природному чутью. Захожу в открытые двери. Супермаркет, тысячи запахов еда, напитки, люди смешиваются в одном потоке, и как лавина обрушиваются на меня. И тут я вижу его.
Он прохаживается вдоль прилавков с вином, с кем-то разговаривает по телефону. Темно синяя футболка, старые джинсы…Парень с соседнего двора, он кажется таким близким и родным, что саднит в груди. Я прохожу за ним вдоль прилавков, вдыхая шлейф аромата, оставляемый им за собой. Я тороплюсь.
Хочу встать за ним в небольшой очереди, чтобы подойти вплотную, дотронуться, может быть даже поговорить…
Но какой-то юнец опережает меня, отталкивает плечом и встаёт между мной и Дженсеном. Мне остаётся только в беззвучной злобе сжимать зубы.
Я выхожу вслед за Дженсеном из магазина. Каждое его движение отзывается у меня в сердце болью. Протянуть руку, дотронуться, вдохнуть полной грудью, но Дженсен ускользает, опять. Он садится в машину и уезжает, а я стою на тротуаре и не могу поверить,… что испугался подойти к нему, заговорить, когда представился такой шикарный шанс. Проклиная и ругая себя, я уже собирался идти домой как вдруг увидел того парня, который встал за Дженсеном в очереди. Не знаю, почему так получилось, но я решил пойти за ним.
Лёгкий, едва уловимый аромат Дженсена витает вокруг него, на его руках. Я вырву этот запах из него с кровью, сниму вместе с кожей, с ещё живого тела, чтобы он чувствовал каждое движение, чтобы страдал. Мысли вихрем кружатся в голове, сменяя одну кровавую картинку другой. Напасть. Свалить. Растоптать. Смешать с грязью.
Заворачиваю за ним в тёмный переулок, такая мёртвая тишина. Она, кажется, чувствует опасность в отличие от него, она затаилась и ждёт. Она хочет крови. Как и я. Она будто сгущается вокруг меня, я её чувствую, она проникает мне под кожу, в мои мысли..... Тишина. Удар.
Его тело медленно оседает на грязную землю, глаза закатываются. Я откидываю пустую бутылку в сторону, она вся в крови. Это похоже на жертвоприношение, дань тишине и темноте, они забирают её, впитывают все до последней капли. Я вытаскиваю из кармана раскладной нож, больше ничего нет с собой, и, кажется, дрожат руки. Я не готов был убивать, но судьба распорядилась иначе. Она дала мне ещё один шанс, ещё одну возможность стать ближе к нему. Срезаю волосы с его головы, этого будет достаточно. Вдруг чувствую, как его тело вздрагивает подо мной, тихий стон. И глаза. Голубые, даже в непроглядной темноте я различаю их цвет, он со страхом смотрит на меня, рот раскрывается в немом крике. Накрываю ладонью его губы, кровь..., такая горячая, густая стекает по моим пальцам, блестит на лезвии ножа, капает на землю. Глаза медленно гаснут, я вижу, как жизнь медленно уходит, и не могу оторвать взгляд от этого зрелища, хочу видеть каждое мгновение, не упустить ничего.
Прода
Я знаю что хочу сотворить настоящее зло, но моя ярость сильнее моих раздумий. Ярость, несущая величайшее зло в мир смертных...( Эвридит)
Стою в душе уже второй час. Горячая вода сплошным потоком стекает по спине,рукам,лицу.
Хочу отмыться от запаха последнего. Вода, слой за слоем, смывает его вонь и смрад, но я чувствую, как его запах проник под кожу вместе с воздухом. И запах смерти, он ещё хуже. Но зато такой настоящий, почти осязаемый и манящий.
Кожа под мочалкой становится красной и зудит, но я все равно тру и тру… Не могу пойти спать с этим, просто не усну, такое ощущение что он постоянно рядом, его лицо в крови, мертвые глаза в которых застыл страх, непонимание всего происходящего и мольба. Как все одинаково и уныло. Только с Дженсеном все будет по-другому... Только с ним я буду по-настоящему жить....
Почему так происходит? Человек, который нужен тебе больше всего на свете, который находится на расстоянии вытянутой руки, постоянно ускользает. Казалось бы, вот оно, протяни руки и он твой, но, как будто в насмешку над тобой, он не дает прикоснуться, не позволяет схватить....
Я вижу его в окно каждый день. Вот он подходит к столу с какими-то документами. Светлый костюм, он такой официальный и чужой на работе. И постоянно кусает нижнюю губу. Ходит из угла в угол, о чём-то разговаривает по телефону и постоянно эта чёртова губа, глупый, он же её в клочья раздерет. Руками опирается о стол, склоняет голову. Хочется подойти к нему сзади и обнять. Прижать к своей груди, защитить от всех. Такой беззащитный. И мой.
Сегодня у офиса много народу, машины стоят так, что не протолкнуться. В агентстве Дженсена проходит кастинг моделей.
Приезжие модели снуют туда-сюда, иногда забегают в магазин. Молоденькие, высокие, стройные парни и девушки. Девушки стоят в сторонке, хихикают и строят глазки… какие же они еще дети. Хотя они и младше меня от силы лет на 5, я чувствую себя старцем по сравнению с ними.
А потом заходит тот парень. Смуглый, высокий и очень красивый. Не такой как Дженсен, нет. Этот как кукла. Идеальная, но неживая, ненастоящая. Если бы не Дженс я бы мог..., да какого чёрта, я бы мог все...
Он подошел к прилавку и заговорил со мной:
- Привет, посоветуй мне что-нибудь? А то на кастинге надо расположить к себе агентов, сам понимаешь, - говорит он с легкой улыбкой.
Наши глаза встречаются на пару мгновений, и я понимаю, что не ошибся в нём. Я вообще никогда не ошибаюсь. Он улыбается ещё шире.
Я достал с дальней полки образцы и начал показывать ему, рассказывать о каждом запахе, а он слушал, приоткрыв рот и следя за движением моих губ. Теперь он точно от меня не уйдет.
- О, давай вот это, очень приятный аромат. Никто не устоит. А ты знаток своего дела, мне это нравится, - он протянул руку, чтобы взять флакончик с туалетной водой. Странная улыбка не сходила с его губ, пальцы гладили внутреннюю поверхность ладони, осторожно и медленно, будто проверяя, как я отреагирую.
Вдруг дверь скрипнула, я поднял голову и увидел его. Сказать, что я просто поплыл, значит не сказать ничего. Как будто в голове начал играть набат, как будто вихрь ворвался в комнату, все запахи мира пропали и остался только он, его аромат, такой свежий, нежный и родной...
- Райан, ну что ты тут прохлаждаешься, быстро пошли, фотограф уже готов, - недовольно проворчал Дженсен, даже не взглянув на меня. И опять эти губы. Он опять кусает нижнюю губу. белые, ровные зубы, впиваются, тонкая кожа трескается и тонкая струйка крови стекает по подбородку. Райан поднимает руку и стирает кровь, большим пальцем проводя по губам, придерживая рукой за подбородок.
Пальцами сжимаю прилавок, чтобы не закричать от боли, ярость накрывает меня с головой.
Кровь. Боль. Слезы. Мольба. Страх. Смерть. Я его заметил и он обречен. Самой большой ошибкой в его жизни было то, что он коснулся Дженсена Росса Эклза...
Я уже вижу, как тонкая сталь входит в эту плоть, как медленно распарывает кожу, и я уже чувствую запах его крови, терпкий, приторный. Едва уловимый запах крови и смерти, он уже окутан этими ароматами.
Они уходят вдвоем, соприкасаясь руками, Дженсен открывает дверь перед Райаном, тот поворачивается ко мне и спрашивает:
- Ты во сколько заканчиваешь работу? Может, я зайду вечером?
- В шесть..., - едва хватает сил, чтобы не упасть в обморок.
Дженсен бросает удивленный взгляд на меня. В глазах не то чтобы шок, но что-то близкое к этому, и улыбка…. Уголки губ едва заметно приподнимаются, он опять закусывает губу и подмигивает мне прежде чем закрыть дверь.
Такое ощущение, что меня просто окатили ледяной водой.. Не в силах пошевелить пальцами, у меня даже дыхание остановилось.
Остаток дня проходит в предвкушение вечера. Собственный запах сводит меня с ума. Предвкушение, нетерпение, возбуждение, все словно смешалось в одном флаконе, водоворот мыслей...
А ещё Дженсен! Прошло уже часов шесть, как он ушел, но я его ощущаю почти физически. Это придает мне такое чувство удовлетворения и спокойствия, что к вечеру я уже знаю, все пройдет как надо. Я стану ещё на один шаг ближе.
Нет, я не хочу этого Райана, я хочу запах Дженсена на его пальцах, я хочу забрать.
Он ждет меня, прислонившись к стене у входа в магазин. Слишком красивый, чтобы быть настоящим и моим. На нем старые джинсы и рубашка с короткими рукавами.
Я, улыбаясь, выхожу к нему навстречу, сжимая в руках черную сумку.
- Привет, - смущенно говорит он, - слушай, так странно, мы же даже не познакомились, меня Райан зовут.
- Миша, - я протягиваю ему руку, тепло его ладони как ток пронзает меня насквозь.
Чёрт, запах Дженсена просто вышибает меня из колеи, надо прийти в себя.
- Давай пройдем по той дороге, мне надо зайти в магазин садового инвентаря, у меня дома небольшой сад.
Спустя 20 мин мы идем с ним по аллее парка. Начало смеркаться, народу становилось все меньше и меньше.
Он о чем-то постоянно говорит, я просто слушаю и пытаюсь понять, что я собираюсь с ним сделать, с какой стороны подойти, как взять что мне нужно.
Темнота всё сгущается, и я понимаю, что сейчас мы в парке одни, совсем одни, совсем не слышно голосов людей, лишь где-то в отдалении лай собак. Он останавливается и поворачивается ко мне. Как все предсказуемо и скучно. Даже не хочу проходить все это снова.
- Знаешь, Райан, а давай-ка сразу приступим к делу, - говорю я ему на его удивленный взгляд.
И уже через секунду он лежит у моих ног, с виска кровь капает на траву и мгновенно исчезает в земле.
Я принимаюсь за работу. Пальцы, мне нужны лишь его пальцы.
Достаю только что купленный секатор из сумки. Один щелчок и дело сделано.
Что ж… Теперь уже точно некуда отступать, теперь у меня нет вариантов и путей отступления. Треть пути пройдена, а значит самое главное ещё впереди.
И я вновь спокоен, меня даже почти не пугает моя хладнокровность. Почти. Только тени по ночам, когда я ставлю на полку флакон, становятся более густыми, и обостряются все чувства.
Можно простить ребенка, когда он боится темноты, настоящая трагедия, когда мужчина боится света - Платон
Я устал. Сейчас мне уже кажется,что я зашел слишком далеко. Мой разум как будто разделился надвое - один кричит мне,что я безжалостный убийца, другой по ночам мечется по взмокшим простыням выкрикивая ненавистное уже имя. Я одержим им. Я веду нормальную жизнь, но внутри...я уже давно не я.
Каждый вечер после работы я бесцельно брожу по городу,вылавливая каждую ниточку аромата, тянется она из подворотни или из дверей театра. Я забредаю в клубы и мне нравится ловить чужие взгляды, пусть это и тускло, но так я чувствую себя живым.
Изучая посетителей сегодняшнего места я невольно любовался. Они все были безусловно красивы, роскошны и так безлики. Каждый из них носил на себе отпечаток одно и того же унылого запаха. Богатства, похоти, праздности. Мне было скучно здесь, я не знал, чего ищу, пока неожиданно атмосфера резко не сузилась до одного единственного человека, безшумно прошедшего по залу совсем рядом с моим столиком. Дженсен..Я рвано выдохнул знакомый терпкий привкус и готов уже был сорваться с места и броситься вслед,но... Он, подойдя к барной стойке, заговорил о чем-то с высоким темноволосым парнем. Я, как завороженный, наблюдал за каждым его жестом. Облизывает губы,смеется одними глазами, крутит кольцо на пальце, улыбается как хищник, оглядывая новую жертву, хлопая парня по плечу. Мне все больше кажется, что мы похожи. Мне становится тяжело дышать, помещение становится невозможно шумным, душным, музыка начинает эхом отдаваться в кончиках пальцев и мне кажется, что кружится голова. Пошатываясь, я встаю из-за стола. Только бы подойти поближе. Нет, убежать подальше он слишком хорош для меня. Задевая столы, стулья и танцующих людей я практически наощупь пробираюсь к неприметной двери в углу. Зайду внутрь, я запираюсь в кабинке и тяжело дыша прислоняюсь к стене, едва держась на дрожащих ногах. Перед глазами пляшут разноцветные круги, я как будто пьян, сильно пьян. Опьянен его присутствием. Легкий сквозняк из маленького окошка под потолком приводит меня в чувство. Собираюсь открыть дверь и уйти отсюда наконец.
Но тихий смех и прешептывания прерывают мою одинокую идиллию. Замираю на месте,боясь пошевелиться.
Один, незнакомый мне голос пьяно хихикает, заходя в соседнюю со мной кабинку. Другой же..
Я слышу лишь его прерывистое дыхание, слышу его возбуждение и адреналин.
Сбившивый шепот-все что я слышу...но я вижу как сузились его глаза, чувствую как он прижимается к возбужденному телу, под собой. До меня доносится низкий короткий стон. Затем звук резкого вдоха и медленного дрожащего выдоха, длившегося, пока он не вошел до конца.
Наклонившись вперед, Дженсен вошел еще глубже. В напряженное счастье. Вздохнув, услышал, как мальчишка низко застонал, кусая губы.
- Я делаю тебе больно.
Он не спрашивал.
Но и остановиться уже не мог, не мог удержать движения собственных бедер, не мог не погружаться еще глубже. В чужое тело. Глубокий стон и резкое движение стали ему ответом – мальчишка вскрикнул и неосознанно попытался отодвинуться. Инстинктивно Дженсен снова дернулся вперед – в жар и тесноту.
Медленно опустившись на пол и закрыв глаза, я чувствовал, как мое собственное тело резкими спазмами отзывается на ласки человека за стеной.
Он начал двигаться. Глубоко и плавно, размеренно и настойчиво, сосредоточено работая бедрами, смакуя ощущения тела, отданного в его полную власть; жаркую гладкую плотность в которую он раз за разом погружался. Жадно глядя в искажающееся лицо, видя, как приоткрывается в беззвучном удушье припухший рот. Выбившиеся волосы липли к раскаленной коже, стиснутые руки напряглись, крупный налитой член покачивался, полузажатый между их животами.
Поглаживая и сжимая его в такт собственным глубоким толчкам, он явно наслаждался переходом от сдавленных стонов к крикам отчаянного блаженства.
Прекрасный… Как же он красив в экстазе!
Внезапная отвратительная мысль пронзила меня – я ведь точно не первый, кто видел его таким. Нет, не первый, но сейчас мне до судорог хотелось стать последним. Единственным. Чтобы только я мог довести его до такого состояния. Сжав кулаки я уже проклинал себя за то что остался здесь.
За то что сейчас чувствую каждой клеточкой кожи этот запах секса, возбуждения и страсти. Терпкий, невыносимо приятный и такой недосягаемый.
- Проклятье… оххх, - выдохнул мальчишка. – Немного жжет…
Дженсен неопределенно хмыкнул, все еще не настолько придя в себя, чтобы посочувствовать.
Легкий поцелуй коснулся его лба. Кажется, нежные губы сложились в улыбку. Я сжал зубы, едва сдерживаясь чтобы не ударить в хлипкую дверцу и выдать свое присутствие. Как он посмел? Как этот мальчишка...Волна ненависти затопила меня, в ушах загудело и, подождав пока они оба, тихо переговариваясь, уйдут, я наконец тихо и сдавленно захрипел.
Я был вымотан, не помню как выбрался на улицу, горло саднило и глаза предательски пощипывало. Выдыхая в темное небо аромат ночного города я медленно брел по улице, и не заметив, столкнулся со стоящим у витрины человеком. Подняв глаза я увидел перед собой высокого темноволосого парня, довольного, румяного...и чем-то знакомого. Запахом. Запахом Дженсена. Беги,мальчик, беги пока можешь...
- Привет, что-то у тебя видок не очень...Я Том, а ты?
Ну что ж, будет по-моему.
- Я Миша.
- Ты устал похоже..может пропустим по стаканчику?
Вдох. Выдох. Все-таки, я научился контролировать себя.
Доверчивый и глупый, пустив меня к себе домой, мальчишка тут же начал хлопотать вокруг меня. Он вел себя так дешево и пошло и мне до скрежета захотелось наказать его. За то, что он недостоин Дженсена. За то, что так бесстыден и развратен.
Мне для этого нужен всего один шаг. Стакан летит на пол и разлетается осколками. Я сделаю так, что ты сам будешь похож на эти осколки.
Сильные пальцы сдавили горло, парень начал дергать ногами.
- Да кто ты такой? – Захрипел он, ухватив меня за руку.
- Твой кошмар.
Я давил до тех пор, пока он не потерял сознание.
В себя он приходил медленно, и первым делом, почувствовав, что лежит на животе, а руки крепко прикручены к изголовью кровати, осторожно попробовал веревки на прочность. Это движение не укрылось от мои глаз. В полумраке комнаты лезвие ножа выглядело почти романтично. Меня даже передернуло.
- Ну что?.. - Жаркий шепот в ухо прекратил попытки молодого человека освободиться и заставил застыть, парализованного страхом. – Повеселимся?
- Отпусти меня, слышишь! – Сквозь зубы прошипел он и попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на меня.
- Не дергайся! – Мягкие губы поцеловали в ухо, прижали мочку.
- Что ты хочешь? Я все тебе отдам, только отпусти…
- Отдашь, отдашь, в этом я не сомневаюсь...
Сейчас я мог лишь наслаждаться. Я чувствовал присутствие Дженсена так четко, как будто это он сейчас лежал, покоряясь моим рукам. Как будто это его кожа покрывалась мурашками от прикосновений холодной стали. Обман проходил лишь тогда когда разум подсказывал мне, что я заблуждаюсь.
Он едва не застонал, но сжав зубы сдержался, чувствуя, как предательские слезы потекли по щекам, и не было сил справиться с липким, скребущимся внутри страхом.
- А знаешь...Ты ведь на самом деле сам виноват самую малость..просто ты оказался не в том месте и не с тем человеком.
- Отпусти, я обещаю!..
- Нет, твоим обещаниям грош цена… - мои руки ласково порхали по спине, бокам, ягодицам, затем к ним присоединились губы: мягкие, нежные, требовательные…Мне хотелось медленно, но наказать его за то,что он сделал. Может быть, неосознанно. Но я уже был на пределе. И этот глупый мальчишка стал последней каплей.
- По сути, тебе просто не повезло, - продолжил я, - Вообще-то, сначала я думал, что он на тебя и внимания не обратит. Обычно я до насилия не довожу... Просто убиваю и забираю свое. Но ты...Понравился ему. Может быть, поэтому я сейчас здесь. Иметь дело с сильным человеком всегда приятно.
Этот «сильный человек» готов был рыдать в голос и молить хотя бы не насиловать его перед смертью. И только остатки гордости не позволяли пасть так низко, чтобы обратиться к насильнику с униженной просьбой о милости.
Я чуствовал как от него начинает волнами исходить резкий запах страха. Он обволакивал пространство душной комнаты, кружил голову.
- Не хочу… - Застонал он.
Я заставил его встать на колени. Он дрожал, но меня это только еще больше заводило. Отбросив нож на простыню,сильно, но пока не жестко я обхватил его затвердевший член. Я оглаживал тело и жарко, настойчиво целовал, обрушив на свою жертву шквал чувственных, требовательных поцелуев. Как бы я хотел, чтобы на его месте был другой.
Страх смерти сначала не давал мальчишке расслабиться, но потом постепенно отошел на задний план и, не исчезнувший совсем, теперь подстегивал и делал все ощущения более острыми.
Пленник завелся, он изгибался навстречу моим ласкам и неприятное осознание того, что сейчас его ласкает убийца растворилось в разлившейся по телу приятной истоме.
- Ты уже открыт, - нежный язык проследил контур уха, добрался до мочки и пососал ее, - но я хочу, чтобы ты принял меня без боли, хочу, чтобы тебе было очень хорошо…Так, как тебе было хорошо с ним.
Бесшумно втягивая носом влажный терпкий воздух я опустился вниз, под живот, и взял член своей жертвы в рот. Ласки чувственные, требовательные, нежные, жаркие заставили затрепетать готового к оргазму человека. Я чувствовал,как блаженство волнами захлестывало сознание мальчишки, заставляло стонать и изгибаться. Мне это нравилось.
Поэтому не осознав еще что делает,он сам насадился на моим пальцы.
Я поднялся и обхватил ягодицы руками. Вошел мягко, без боли, утыкаясь ему в затылок. Совсем как делал это Дженсен пару часов назад. Толкнул раз, другой и вдруг попал в нужную точку. Он вскрикнул от неожиданности, когда внизу живота произошел маленький чувственный взрыв, волна от него сладкой судорогой пробежала по всему телу и завибрировала в голове. Вторая волна салютом взорвала центр удовольствий, запрятанный где-то глубоко в мозгу.
Крики, стоны, мольбы не останавливаться прорывались сами собой. Он все ближе подходил к оргазму, все настойчивее впускал в себя чужую плоть, насаживаясь почти до конца.
Я протянял руку и сжав теплую,шершавую рукоятку, провел по напряженной шее, ощущая горячее и вязкое на руках.
Убыстрил темп, порождая внутри новые, еще более яркие ощущения. Тело, мышцы, внутренности, - все сейчас исполняло предсмертный танец, сокращаясь мелкими пульсирующими движениями. Иногда мышцы сжимались так мощно, что мне казалось что мальчишка раздавит меня внутри себя. Но агония расслабляла мышцы, заставляя их вибрировать и сжиматься частыми резкими импульсами.
В его глазах потемнело и сознание уже готово было отключиться. Яростно прошептав заветное имя, выпустил из рук нож, чувствуя как мальчишка хрипит и колотит руками. Почему-то мне уже было совсем не страшно, только кровь заливавшая простыни темными пятнами вызывала неприятные ощущения..И запах смерти. Он был здесь. Не пугливый и неумолимый. Терпкий и густой. Я не любил этот запах. Но сам привел его сюда.
Оргазм потряс обоих, заколотил и жертву, и палача, хлынул мощным прибоем на два слитых воедино тела и растворил в себе, унося все дальше в своих трепещущих, мягких ладонях.
-
-
10.01.2011 в 15:38Жду продолжения
-
-
10.01.2011 в 15:50-
-
16.01.2011 в 19:15Жду продолжения))
-
-
16.01.2011 в 21:08очень рады что понравилось